Последующая ночь прошла без вынужденных попоек и грехопадения. Лейтенант дважды выходил на связь и дважды сообщал, что слышал обрывки разговоров о «девочке» и о «дяде». Однако, ясно понять, о ком или о чём идёт речь, так и не удалось.
Поставить точку в затянувшемся расследовании Антон решил прямо с утра. Тем более, что это была суббота, а значит должен был прибыть контейнер из министерства. К тому же, в субботу не нужно отпрашиваться у начальства и можно на весь день исчезнуть из города. Смущало лишь то, что в кармане не было ордера на обыск особняка. Узнай полковник Звонов, что Антон самовольничает и затевает досмотр экспозиции, предназначенной к поездке в Париж, он немедленно загнал бы дерзкого подчинённого под лавку. Нет, так-то полковник мужик неплохой, а в прошлом, можно сказать, и героический, но за год до пенсии авантюризм выветрился из него напрочь. И теперь приходилось Антону действовать на свой страх и риск. Наплевать. Победителей, как известно, не судят.
В сторожке Антон появился в девять. Он был в боевом расположении духа и привёз с собой большой пакет гамбургеров для истомлённого ночными бдениями Болтухина. Лейтенант был в сторожке один. Сменщик Юрия Матвеевича отправился обходить вверенные ему владения.
Лейтенант скинул с себя наушники и спросил с напряжением в голосе:
— Сегодня?
Антон кивнул и поставил на стол принесённый пакет.
— Ничего нового не услышал? — спросил Антон, доставая упакованный в картонную коробку гамбургер.
— По нулям, — вздохнул лейтенант. — Да днём ничего интересного и не услышишь.
Он потянулся, по-кошачьи вытянув затёкшую спину.
— Хорошо, что сегодня фраеров вяжем, — сказал он, зевая. — Ещё одна бессонная ночь — и я бы превратился в лунатика. Кэп, ботаника, чур, я брать буду. С самого Питера руки чешутся.
Антон бегло взглянул на мониторы и задержал взгляд на экране, где видно было фойе особняка. Весь пол фойе был уставлен многочисленными ящиками и коробками. Антон вздохнул, глядя на это громадьё. Где-то среди двух тысяч экспонатов должны были находиться припрятанные преступниками драгоценности. Именно преступниками. То, что Костя действовал не один, стало ясно из подслушанных ночных разговоров. Только кто этот второй? «Ладно, выявим драгоценности, выявится и вся шайка, — успокоил Антон сам себя. — Где вот только они, эти чёртовы драгоценности?» Искать наобум не было никакого смысла. Не задерживать же для этого всю экспозицию. Да и на сколько? На день? На неделю? Музейные сотрудники такой хай поднимут, выговором не отделаешься. Действовать можно было только наверняка. Быстро и напористо, рассчитывая исключительно на эффект неожиданности. Хорошо, хоть с каминными часами есть какая-то ясность. Впрочем, так и неизвестно, что там за «девочка» спрятана.