Все, чего я добиваюсь, — разваливаю их стройный ряд. Теперь они рассыпаются вокруг, наставив автоматы на меня.
— Чего ждете, уроды? Feuer!
Срываюсь с места, стиснув до скрипа зубы, и выпрыгиваю вперед. Рукоятка пистолета с хрустом вписывается в переносицу бригадного вождя. В стороны разлетается свеженький коктейль из смеси белков глаз, соплей и крови. Как будто тут и должен быть пистолет.
Поворачиваюсь вправо, одновременно выхватывая кинжал из-за пояса обмякшего покойника.
Отличный тесак… С выгравированным на обоюдоостром клинке девизом «Meine Ehre heißt Treue!» и удобной рукоятью из лакированных деревянных накладок. Посередине их размещается металлический имперский орел со свастикой, а над ним рунные символы молний. Не то чтобы я все это рассмотрел за доли секунды, просто видел такие ножи раньше…
— Подавись своей лживой честью, фашист! — выкрикиваю я.
Уверенный взмах рукой, и нож находит себе место в шее ненавистного врага. Оружия больше нет… Теперь придется разрывать глотки зубами и захлебываться кровью врага. Вот оно — упоение фатальной битвой. Живым мне уже не уйти…
Бросаюсь вперед. Слышу дым и чувствую гарь костра… Все мосты сожжены… Времени остается все меньше. До взрыва гранаты совсем немного…
… семь, восемь…
Одновременные очереди с двух сторон пронзают тело насквозь. Я почти мертв, но тело несется дальше, чтобы в последний раз вонзить ногти в плоть и сомкнуть челюсти на кадыке мерзкого изверга. В сознании и душе уже нет ничего человеческого, лишь звериная ярость.
Безудержная, неукротимая, лютая…
… девять, десять… все…
Пространство раздирает ужасающий взрыв, разбрасывая мясное ассорти из захватчиков и меня, обагряя одинаково красной кровью землю. Она стонет от нестерпимой боли и содрогается в конвульсиях.
Но меня уже нет…
* * *
Тело по-прежнему потряхивает, но сознание подтверждает, что теперь это точно не сон.
— Владимир, вставай! Надо уходить! Вставай! Нельзя терять времени! — вопил Рихтер.
Вцепившись с недюжинной силой за грудки, он приподнимал меня от лежанки на несколько сантиметров при каждом рывке. Странное ощущение дежавю… Как тогда, в парке…
— Что случилось? Куда спешим? — спросил я, осматриваясь и протирая глаза.
Засыпал я в поезде и очнулся вроде здесь же. Я оказался прав — бессмыслица про войну всего лишь страшный сон… Алкоголь и усталость… Весь секрет бреда.
Вот только шума стало больше. Добавились крики и животный рев. Откуда бы им взяться?
Левая рука ныла от боли. Разжав кулак, я посмотрел на ладонь — серебристая фигурка, а под ней такой же формы глубокий ожог и запеченная кровь по краям. Что за ерунда? Может, галлюцинации — дело рук Химеры?