— Она и мне дерзила. Палочкой я ей, видите ли, весь пол истыкал. Летать мне, что ли, учиться, — потряхивая посохом с серебряным набалдашником, причитал захмелевший Рихтер.
— И мне…
— Ну, тогда я за всех нас отомстил, профилактику не зря ей провел, — похвастался Артем, потирая ручищи и ухмыляясь.
— Ты хоть ее не бил своими кувалдами? — возмутился Миша. Затем вытянулся струной, сощурил глаза и подбоченился.
— Нет, конечно. Что я на зверя похож? Слова гораздо убедительней, чем тумаки.
— Если начистоту, то сходство есть… Вон ты какой здоровый! Я даже испугался, когда ты в купе наше свернул, — сказал я на полном серьезе.
— Ну, что ты так, Владимир. Я же добрый на самом деле.
— Ага, прям крокодил Гена, — разошелся не на шутку его товарищ. — Осталось гармошку купить и в зоопарк устроиться! Словами он ее убедил… Авторитет ее твой покорил, который два метра в обхвате, — несильно ударив в живот Артема, протараторил улыбчивый Михаил.
— Я ведь могу и обидеться — без меня будете пить, — надув по-детски губы, пробубнил громила.
— Все-все… Завязываю… Рот на замок, замок на ключ, а ключ в непроходимое болото.
— Да, наговорила гадостей кучу… Думала, счастливей станет? — произнес я и постучал пустым стаканом по столу.
— Ковш с помоями вылила… Одинаковые примерно ощущения, — согласился Артем и на автомате повторил жест.
— «И, как пчелы в улье опустелом, дурно пахнут мертвые слова…» — нараспев процитировал строчку из чьих-то стихов Рихтер и уселся с задумчивым видом. Словно мыслитель в часы прозрения, подперев подбородок рукой.
— Бегу-бегу, мальчики… Сейчас все будет, — голосом бабули передразнил Михаил и приступил к выполнению прямых обязанностей.
— Что бы мы без тебя делали, Миша? — произнес я, ободряя его довольной улыбкой.
— Да, куда вы без меня-то… пропадете.
— Мощь слова и сила его истинная сокрыта внутри нас. Только мы легитимны над собой и собственной совестью. А слово — это неподкупный всеми деньгами мира инквизитор с мечом правосудия в руках. Он, может, нам как помочь, так и навредить. Волшебным образом исцелить или убить. Поработить грешную душу или дать неограниченную свободу… — ронял твердые как камень слова Рихтер.
— Этому больше не наливать, — вставил пять копеек Михаил, разливая очередную порцию отменного напитка.
— Что значит: не наливать? Еще как наливать! Я только от прелюдии к процессу, так сказать, перешел, — парировал Альфред.
По вагону прокатился раскатистый смех и прозвучал новый тост:
— За силу слов!
— Да ладно вам, герои недоделанные. Напали на беззащитную женщину. Пять с половиной головорезов на одну, — продолжил разговор Рихтер, сбросив с лица хмель.