Друг мой, брат мой... (Стрелкова) - страница 54

По торговым делам он объездил много городов. Был в Кокан-де, Яркенде, Бухаре. Кульджин-ский базар знал как свои пять пальцев. В Кашгаре тоже бывал и — слава аллаху! — вернулся живым.

Товар он возил на верблюдах, на лошадях.

В Петербург он ехал поездом по железной дороге. На плоском лице, отшлифованном ветрами и пылью караванных дорог, наглыми взглядами разбойников и сборщиков налогов, сохранялось сонное спокойствие. Мусабай не тратил время на то, чтобы удивляться. Он наблюдал, взвешивал, оценивал. На станциях выходил из вагона, смотрел на колеса, смотрел на рельсы, привинченные к просмоленным шпалам. Много верст от Москвы до Петербурга. Много чугуна пошло на рельсы. Много лесу уложено на земляную насыпь.

«Россия могущественная и богатая страна, — думал Мусабай, прикидывая в уме стоимость Николаевской железной дороги. — Не та страна сильна, у которой много солдат, а та, где умеют строить железные дороги, где делают из хлопка яркий ситец, где можно купить нежный сафьян и золотую механическую птицу-соловья... Кокандцы умеют воевать, они только тем и заняты, что воюют. Но им придется уйти из Туркестана, потому что у них есть железо только для мечей и нет железа для дорог... Тысячу раз прав Букаш, что по примеру отца своего и деда держится русских. И я был прав, когда согласился повести караван в Кашгар. Я рисковал головой, пряча в караване переодетого русского офицера. Я рисковал семьей, живущей в Коканде. Я потерял по пути шестьдесят верблюдов, я выложил шестьсот рублей зякету [15] в Кашгаре и триста шестьдесят в Куртке, раздал по пути киргизам и датхам [16] на тысячу триста рублей разного товару. Все у меня подсчитано и записано в книгу и проверено Букашем. Мы не много нажили этим караваном, но я уберег от сабли кашгарского палача и свою голову, и голову того, который назвался Алимбаем. За это мы заслуживаем благодарность русского царя. Пусть нам грамоту дадут на торговлю. Отведут в степи пастбища для наших верблюдов и коней. Еще хорошо бы медаль получить на шею. Иной раз медаль полезнее денег в мошне, но и деньги тоже надо выручить в Петербурге. Купец, пренебрегающий выгодой, не вызывает доверия...»

С такими мыслями сошел с поезда в Петербурге медлительный восточный человек в толстом халате. Приказал спутнику — разбитному татарину-толмачу:

— Спроси, где мечеть.

Мусабай был уверен, что в каждом городе должна быть мечеть. А как же без нее?

Извозчик взмахнул кнутом, колеса загремели по мостовой. Проезжая мимо Исаакиевского собора, извозчик подтолкнул толмача: