Кажется, можно вздохнуть свободно, но почему — то скребло на сердце. Когда — то так бывало в преддверии нападения. Но если будет — мы увидим издалека. Кроме пожухлой травы, никакой растительности миль на десять, укрыться негде. Но лучше бы ускорить бег, чтобы быстрее добраться до леса. Странно, в лесу, будь он трижды Чёрным, я чувствовал себя гораздо спокойней, чем тут, на открытом месте.
Шестое — или, какое там по счету чувство? — не подвело. Из травы наперерез нам выскочил Шоршик, орущий благим матом. Я даже не понял — как это кот умудрился бежать быстрее, нежели кони, но гадать было некогда — футах в двухстах от нас трава заходила ходуном, словно волна, бьющаяся о берег. Что это за хрень такая?
— Дикие собаки! — услышал я испуганный крик цыганки, успевшей молодым взглядом увидеть то, чего мы с Зарко не разглядели.
Собаки очень искусно прятались в траве, образовывая вокруг нас круг, а теперь сжимали его. Если бы не Шоршик, все было бы хуже — псы выскочили бы из травы, не дав нам времени. Теперь же, какой — никакой шанс у нас есть.
Будь мы с гнедым вдвоем — мы бы с ним вырвались. Нет пса, способного догнать моего жеребца. Но спутников бросать нельзя, а бежать вместе с ними бессмысленно — догонят.
Я соскочил с седла, бросил поводья на луку и, слегка закрутил, чтобы они не мешали. Вытаскивая арбалет из чехла, попытался найти вожака стаи — ну, где же его разыскать, если все псы для меня на одну морду, а расстояние сокращается. Взвел арбалет, вложил в желоб болт и, почти не целясь разрядил его в того пса, кто был самым шустрым и отбросил в сторону — взвести во второй раз уже не успею. Отскочил, давая гнедому простор для драки и, чтобы в горячке боя, самому не схлопотать копытом.
Зарко и Папуша тоже поняли, что ускакать не успеют. Спешились, выхватили топоры, а их лошади, ошалев от страха, помчались куда — то, уводя за собой часть собак.
Гневко, грозно заржав, оставил меня в тылу и, скакнул прямо в гущу рыжих и черно — белых тел. Взвившись на дыбы, поразил одновременно двух собак, копытом задней ноги разбил череп еще одной.
Вокруг жеребца сразу же образовался круг, который гнедой старательно расширял, выбивая особо ретивых псов копытами, хватая зубами зазевавшихся.
Я рубил оскаленные пасти направо и налево, прорубая дорогу к жеребцу. Дед и внучка сражались грамотно — прижавшись спина к спине, отмахивались топорами от нападавших, подсекая им лапы и рубя черепа.
Эх, мне бы хоть какое — нибудь возвышение, да пару — тройку парней с луками — перестреляли бы всю свору. Но, увы — нет у меня ни луков, ни лучников. А если бы и были, так и возвышенности тут нет…