— Господин Артакс, правду я говорю — не надо Кургузого цыгану давать, угонит, — начал Томас, но я его перебил:
— Давать или не давать, я сам решу. Ты мне другое скажи. И все скажи, без утайки.
Томас опустил голову, но не стал упираться или увиливать, как это сделал бы Зарко на его месте.
— Поклялся я, — глухо сказал старик. — Фрау Йорген поклялся, на святом кресте, что ни одна живая душа о том не узнает.
— Клятва… — хмыкнул я. — Клятва, это серьезно.
— А вы бы нарушили, если бы умирающей клятву дали?
— Ладно, не требую я от тебя, чтобы ты клятву нарушил. Я буду говорить, а ты кивай, хорошо?
— Хорошо, — закашлялся старик.
— Александр убил своего отца, так?
— Так, — нехотя кивнул старик.
— Вот видишь, я уже и сам обо всем догадался, — невесело улыбнулся я. — Я даже знаю, почему Александр сошел с ума и убил отца. Только, куда купцы его тело дели? Закопали?
— В болоте утопили, — сказал старик, а дальше, его словно прорвало: — Купцы так сказали — после полуночи Йорген — младший пропал. Вначале думали — до ветру, но почему — то одежду бросил. Господин Йохан его искать пошел, тоже пропал. Под самое утро Александр пришел, говорит — я мол, отца своего убил, потому что он меня не хотел в войско отпускать. Его связать хотели, но он не дался, в лес убежал. Купцы их искать пошли, а и искать — то особо не надо — у самой полянки оба. На дереве Александр висит — удавился, под деревом крысы рыцаря доедают. Купцы рыцаря в мешок положили, а тело сына с дерева сняли, но с собой вести побоялись. Отцеубийца, да еще и самоубийца! Копать могилу не стали, в болото бросили. Одежду с собой привезли. Я первым этих купцов встретил, сам с ними поговорил. Велел Курдуле фройляйн куда — нибудь увести. Потом вместе с ними к фрау Йорген ходил. Фрау все выслушала и велела молчать. Клятву с меня взяла. Главное, чтобы фройляйн не знала.
— А Курдула?
— Курдула тоже не знает, — сказал старик. — Болтливая, супруга моя. Она только про останки, да про штаны знает. Ну и, про кости лошадиные.
— А купцы, которые останки рыцаря привезли, как же они?
— А купцы никому не скажут, побоятся. Да к тому же — фрау Йорген с них тоже клятву взяла.
— Эх, Томас — Томас, — покачал я головой. — Нагородили вы, чёрт те что.
— Да я уже понял, — хмуро сказал конюх, посмотрев на меня исподлобья. — Но я как лучше хотел. Кому это надо, чтобы все знали, что Йорген — младший отца убил, да повесился? Кто ж его знал, что вы появитесь, да копаться начнете?
— Ладно, что уж теперь, — махнул я рукой. — Выспимся, завтра домой вернемся. А там и решим, как жить дальше.