Я начал злиться. В кои-то веки купил что-то домашнее, чем не режут, не колют, не убивают (хотя, если кинуть эти часы со стены, то голова в панцирь провалится…), а тут замарашка в старом платье читает нотации.
— Ступайте домой фройляйн, — устало изрек я. — Завтра я приеду в усадьбу и мы обо всем поговорим. А часы, если хотите, поставьте на конюшне. Они бронзовые, ничего с ними не сделается. Считайте, что это подарок невесте.
Фройляйн ушла, держа спину прямо, словно кол проглотила. Я же, постоял немного, повздыхал и ушел в свой номер. Сняв сапоги, упал на постель, не раздеваясь, чего за мной не водилось. Лежал и смотрел в потолок, ломая голову — ну, зачем? Ну, кой чёрт дернул меня за язык, когда предложил этой дурнушке выйти за меня замуж? Я же хотел спокойно дожить свой век, а вместо этого получил сплошную головную боль. Как женщина, фройляйн Кэйтрин меня не прельщала. Ну, нечему там прельщать. К тому ж, разница в возрасте была ощутима, а я никогда не западал на молодых женщин — бордели в расчет не беру, там и шестнадцатилетняя выглядит далеко за тридцать.
И куда мне деваться? Сказать — простите фройляйн, я передумал, было нельзя. При всех своих недостатках — а их у меня столько, что не один писец не возьмется перечислить, считал за собой одно лишь достоинство — умение хранить слово. За долгие годы привык, что меня самого можно предать и отношусь к этому с пониманием. Люди слабы и привыкли действовать так, как им выгодно, а не в силу взятых на себя обязательств. Но за собой я такого права не допускал. Умение держать данное слово — это единственное, за что я себя уважал. Отступишься от принципа один раз — значит, всё! Стало быть, мне отказаться от брака невозможно. С другой стороны, можно же сделать так, что фройляйн Йорген сама возьмет назад собственное слово. И это — очень даже реально, потому что девице нужен не я, а усадьба! Да черт с ним с имением, и с усадьбой, отдам фройляйн купчую и, пусть она делает с ней, что хочет!
На душе стало легче. В конце- концов у меня остается уйма денег. Больше, чем я смогу истратить за всю жизнь. А уж по здешним-то ценам — так и за две жизни. Куплю себе маленький дом. Чтобы была лишь спальня с гостиной, а еще кухня. Хотел когда-то иметь библиотеку — обойдусь. Книги могут постоять и в гостиной. Или — зачем мне гостиная, если я не собираюсь водить гостей? Найму приходящую кухарку — она будет стряпать, вытирать пыль. А, нет уж, никаких слуг. Буду заказывать завтраки-обеды-ужины в трактире, а уборку в доме могу сделать и сам. При доме конюшня, на одного скакуна. С гнедым я и сам управлюсь. Накормлю-напою-вычищу и навоз вывезу. А что же делать с Кургузым? Вроде, решил оставить мерина при себе. Стало быть, конюшня на двух лошадей. И навоз убирать за двоих…