— Вы обещали, что не войдете в спальню супруги, — с легким презрением усмехнулась фройляйн. — Но не обещали, что не вломитесь в спальню невесты. Что ж, этого следовало ожидать.
— Простите еще раз, — сухо ответил я, выходя из комнаты.
Дав себе страшную клятву, что в спальню Кэйтрин я не зайду, даже если доподлинно буду знать, что ее там убивают, попытался заснуть. Но тут… Дверь скрипнула, тихонько отворилась и в комнату просочилась тоненькая фигура в белом. Призрак? Привидение? Ну, как же вы мне надоели!
— Господин Артакс, — сказало привидение голосом Кэйтрин. — Простите меня, пожалуйста… Я просто глупая дура. Мне страшно…
Надо бы было накричать, указать девице на дверь, но мне, не спавшему уже вторую ночь, было не до воспитательной работы в отношении глупых девиц. Я отодвинулся, откинул одеяло и буркнул:
— Забирайтесь ко мне.
Шлепая босыми ногами по полу, девушка забралась в постель, натянула одеяло и затихла. Но была она такая замерзшая, что я не выдержал, обнял, подгреб поближе к себе и … заснул.
Я проснулся от того, что затекла рука. Хотел поменять позу и — обомлел. Кэйтрин так и лежала, спиной ко мне, а моя рука покоилась между ее маленькими грудями. Начал потихонечку убирать руку, но фройляйн вцепилась в нее, как кошка в мышку. Потихоньку повернул девушку к себе, обнял. Кэйтрин, прижимаясь к моей груди, всхлипнула:
— Простите меня, господин Артакс. Я, наверное, развратная женщина?
Вместо ответа я только погладил ее по голове и поинтересовался:
— Приснилось что — то?
— Не помню, — приподнялась на локте Кэйтрин. — Помню только, что было очень страшно. Захотелось кричать.
— Вы и кричали, — вздохнул я, улыбнувшись потолку.
— Вот — вот… А проснулась, от того, что вы выломали дверь. От страха наговорила глупостей. А потом испугалась еще больше и побежала. Простите, я сейчас же уйду…
Кэйтринначала вылезать из постели, но когда я попытался — вернее, сделал вид, что пытаюсь ее удержать, она сделала вид, что подчиняется грубой силе.
— Лежите, милая фройляйн. Какой смысл убегать, если вы спали рядом со мной всю ночь?
— Мне было так хорошо, так спокойно. Я мечтала об этом всю свою жизнь… Чтобы меня просто прижали к груди. И, мне больше ничего не надо…
— В вашей семье было не принято ласкать детей?
— Нет. Матушка говорила, что жизнь — это жестокая штука и надо быть к этому готовым.
В нашей семье тоже было не принято баловать детей. Я не помню, чтобы в детстве моя мать хотя бы раз поцеловала меня. А про отца, даже и подумать бы не смог.
— Расскажите о себе, — попросил я, поглаживая фройляйн по голове.