— Мой отец был строгим, да и мать нас не баловала. Хотя, разве это строгость? Родители никогда не повышали голос, ни я, ни мой брат ни разу не получали розгами ни по попе, ни по спине. Мы жили просто. Я носила льняные одежды. Первое шелковое платье мне сшили в шестнадцать лет. И ели как простые крестьяне — каша, хлеб, вареная репа. Иногда мясо. Рыбу у нас ловят редко. Раз в год, на Рождество, привозят живых карпов. В этот день матушка сама готовила рыбу, а Курдула и Томас отдыхали. У вас в семье был обычай готовить на Рождество карпа?
Я не мог вспомнить — был в нашей семье такой обычай или нет. Даже если и был, все равно не вспомню. На Рождественские обеды семья получала приглашение ко двору, а там, в суете, не до чешуек.
— У нас к столу всегда подавали жареного карпа, — прикрыла глаза Кэйтрин. — Когда съешь — а нужно съесть все, следовало взять одну чешуйку и хранить ее целый год, до нового Рождества, потому что она приносит счастье. Помню, я потеряла свою чешуйку и мы с братом искали ее по всему дому. Я плакала, не могла найти. И тут пришла матушка и дала мне чешуйку. Сказала — мол, отыскалась на лестнице. Я была счастлива. А теперь я думаю, это была ее чешуйка…
По воскресеньям к столу полагалось по два яйца. Я как — то спросила — а почему яйца мы едим лишь по воскресным дням? Матушка засмеялась, а отец ответил: «А как бы иначе мы знали, что сегодня воскресенье?». По большим праздникам на стол выставлялись засахаренные яблоки и груши, черный хлеб, обжаренный и намазанный мёдом! Это было самое вкусное лакомство в мире!
Мы не были бедны. Отец никогда не жалел денег на покупку книг и на учителей для меня и для брата. Девочкам не принято давать образование, но у меня были лучшие учителя в герцогстве! Меня учили танцам, музыке, но еще я изучала историю, географию, иностранные языки. В нашей усадьбе как — то жил сам мэтр Люгерсдорф — профессор алхимии Подгребского университета!
У нас с братом разница в возрасте четыре года. Целых четыре! Но мы были очень дружны, я таскалась за ним, как собачонка. Он никогда не гнал меня. Александр играл с друзьями в рыцарей, а я была у них и оруженосцем и прекрасной принцессой. Знаете, в детстве уродливые девочки не сразу понимают, что они некрасивые. А я считала себя прекрасной! Сколько копий они сломали ради меня! Однажды брат едва не выколол глаз сыну барона Тальбергу. Сколько шума было! Потом мальчишки подросли и не захотели играть со мной в прекрасную принцессу, сказали, что таких уродливых принцесс не бывает. Александр даже подрался с кем — то. Мы перестали играть с соседями и играли вдвоем. Брат делал мне лук и стрелы и я была оруженосцем, погибающим ради своего господина! Меня за это чуть было не посвятили в рыцари! — похвасталась Кэйтрин. — Александр сделал деревянный меч, но когда я стала на одно колено, он пожалел меня бить по плечу. Я возмутилась, он попросил меня встать и ударил мечом по попе! Ох, как я ревела! Не от боли, а от того, что меня не сделали настоящим рыцарем.