Как кончают короли и о том, что ждет не в меру ретивых ниспровергателей тронов. Подлость толпы и возмездие одиночек. О роли общественников в восстановлении публичного спокойствия. Замкнутый круг — или битие определяет сознание. Заимев детей, потрудитесь как следует вызубрить уголовный кодекс!
Но вот однажды Гроздев пришел в клуб, и натравленная Зилом малышня набила ему здесь морду, да еще при Ларочке Семеновой! Можете себе представить такое унижение? Шпале чистили физиономию, а он стоял и плакал от злости. Кругом полно было общественников (из тех, что писали жалобы и анонимки во все инстанции по поводу слишком мягкого приговора. «Так скоро и шагу не где будет ступить, фулиганы одолеют!») Тронь Витька сейчас кого-нибудь из этой шоблы хоть пальцем, его завтра же посадят как зачинщика на зону. Да и не отмахнуться все равно: слишком большая толпа. Эх, был бы не судим, вынес бы кому-нибудь челюсть, и то легче стало бы! Отовсюду на Шпалу бросали полные злорадства взгляды его вчерашние собутыльники. Ларочка Семенова, танцуя с кем-то медленный танец, счастливо хохотала, повиснув на партнере. Молодежь блаженствовала: настал их звездный час самоутверждения в поселковой иерархии! При всем народе набить морду Шпале — это убедительное доказательство того, что отныне он здесь ничто, их голоса играют роль на танцах и в поселке! Почему толпа с таким остервенением любит втаптывать в грязь своих вчерашних кумиров? Все поселковые «короли» кончали плохо. Их вот так же позорно, в один прекрасный день, возила соплями по клубной сцене молодежь — «салаги». А Витька даже до тузов не дорос, только-только свое слово заимел. Что говорить, и он когда-то «вылезал» так же — на чужом унижении: шоблой набили морду «старикам», королевавшим на танцах. Круто набили. Кому нос сломали, кому голову пробили. Но его-то сейчас за что? И вся эта мразь, которая ногтя Витькиного не стоит, наслаждается зрелищем его унижения. Шохи гребаные, подхалимы! С детства привыкли плясать под чужую дудку и на дух не переносят того, кто не пляшет вместе с ними. Как они сейчас радуются, твари: «Так ему и надо, этому Шпале, чтоб не зазнавался. Вон какой сейчас жалкий и сопливый, этот чемпион области по боксу!» Шпала осознавал, что как бы он сейчас ни поступил, все равно будет осмеян толпой и втоптан в грязь. Выхода у него не было никакого!
Но ведь одно дело, когда старые уступают дорогу молодым потому, что те сильнее, и совсем другое — бить шоблой того, который не может ответить. Впрочем, бьющим, как известно, все равно! Этого Гроздев стерпеть не мог, и принялся за партизанскую борьбу. К тому времени Шпала уже устроился на завод учеником токаря. Он выхлопотал себе место в заводском общежитии, секретно переселился туда с поселка, и принялся за сладостное душе и сердцу занятие. Витька взял больничный, чтобы не ходить на работу, так как числился еще малолеткой и работать ему было всегда в первую. Утром, до часа «пик», он приходил к остановке, прятался в ближайшую подворотню и ждал автобусы с Южного. Поселковые, почти все, кто учился, а кто работал в городе. Шпала вылавливал их на пункте прибытия и бил всех подряд. Когда южанские, наученные горьким опытом товарищей, стали ездить группами, Витька завел себе помощников — Горбаня и Осетра. Оба вчерашние соперники по боксу. Для всех троих это было что-то вроде тренировки.