Вначале в Шагаровку пришло немного народа — человек девять. Стали знакомиться с девушками. Тут-то городские и попытались вякнуть. Слава богу, не из их школы! Чувакам не понравилось, что у них отбивают баб! Ои пригрозили. Объяснили, что прежде чем заводить шашни, нужно узнать занята девчонка или нет. Пришедшие сказали, что они завтра представят свои аргументы на этот счет. Им ответили, что их будут ждать и смогут достойно встретить. Это была четвертая школа. Не преминули известить, что их район в городе имеет вес и что местные просто еще не знают заводских, поэтому такие борзые! Защита чести поселка — дело святое! У ребят, пришедших со Шпалой, были взрослые братья шофера. Машины в ту пору в поселке оставляли возле дворов, чтобы не ходить пешком, ну и подвезти, если кому чего понадобится. Со всей истинно колхозной широтой и хваткой обставили предстоящее мероприятие. На следующий вечер на плац лагеря зарулили два грузовика, битком набитые народом с колами. Номера машин замазаны грязью. Приехали все желающие от 14 до 24–25 лет. Драка дело добровольное, а не так, что захотел пришел, а захотел нет! Во времена ушедших в прошлое нашествий на поселок долбинцев и тридцатилетние мужики за колы брались, да что там за колы? Бывало — и за вилы, и за ружья! Ведь тридцатилетние тоже молодыми были. Эта традиция давняя!
Прикол тех времен: после очередного неудачного набега на поселковый клуб долбинцы рассеяны и бегут. За ними гонятся местные. В узком проходе между рядами сараев мечутся несколько долбинцев — их догоняют местные. Навстречу всем идет местный кузнец — дядя Вася, мужик большого роста и огромной силы (отец Витькиного одноклассника). Дядя Вася несет за спиной огромный мешок.
— Вы что делаете! — орет он зычным голосом, увидев процессию. — За что людей бьете?!
— Это не люди, это долбинцы, дядя Вася, не пропускайте их! — кричат ему наступающие.
Дядя Вася скидывает мешок с плеч и крутит им вокруг себя. Проход узкий, одного из преследуемых удается зацепить. Он падает, его тут же добивают до отруба. Дядя Вася кладет мешок на землю, садится на него перекурить. Пробует на крепость «сиденье» кто-то из местных — можно ли тоже присесть.
— Дядя Вася, а что это вы волокете в мешке такое круглое?
— Да это стиральная машина сломанная! (У дяди Васи была двухведерная стиральная машина.)
Все умирают со смеху: дядя Вася, выходит, бил долбинцев стиральной машиной.
— Да ну, — отмахивается дядя Вася, — она же без мотора, легкая!
Но в последнее время Долбино стало хиреть. Многих лихих хулиганов пересажали. А Южный, наоборот, все разрастался, в нем становилось все больше народу. Перестали долбинцы ходить войной на поселок уже лет пять назад. Юганьские туда драться никогда не ходили. Поселок расположен на автодороге союзного значения, а Долбино на аналогичного значения железной дороге. В Долбине половина мужского населения пересидела: за драки в соседних деревнях и в поездах — долбинцы издавна промышляют разбоем в местных электричках от Икска до самого Харькова — это их безраздельная вотчина. Бывает, что и в скорых поездах грабят. Большая статья дохода у них — это обворовывание грузовых поездов по пути, и, особенно, у себя на станции. Еще у них большая статья дохода и воровства — спиртзавод. Полсела работает на спиртзаводе, полсела на железнодорожной станции. Соответственно, одна половина села ворует с завода, другая — со станции. У них там СВОИ НАРОДНЫЕ ТРАДИЦИИ, УХОДЯЩИЕ КОРНЯМИ В ГЛУБЬ ВЕКОВ. Ворованного спирта перепьются по вечерам и давай друг в друга из ружей палить — это там обычное дело!