— Вов, ты его разверни ко мне, а я ему ка-а-к стукну!
Краб, упершись ногой в пол, разворачивает клубок. Витька, выждав момент, рывком уходит от пинка, подставляя Крабову спину. Тупой удар, Краб ахает, его объятия ослабевают. Шпала пытается выбраться, почти выбирается… Собрав силы, Краб броском накидывается вновь и удачно: обе руки зажаты еще выше, надежнее. Ничего Крабу не сделаешь! Пришлось покориться судьбе. Попробовав раз-другой высвободиться, Шпала лежал смирно. Расслабился, глубоко вдыхал кислород пополам с вонью и пылью. Экономил силы. Краб же держал его, как прежде. Дрожал, но держал: всей силой своего мускулистого тела. Витька чувствовал на солнечном сплетении его жаркое, тяжелое дыхание. Оно непривычно щекотало Шпале плоть. Как горячо любящая баба прильнула! Вот только бы чуть пониже! И…»Роман с введением». Даже член президиума зашевелился. Краб тратит сил, конечно гораздо больше, не в пример больше Шпалы: расслабиться ему никак нельзя! Не то что расслабиться, но даже ослабить хватку. Эх, только бы на секунду Краб расслабился, успеть бы Витьке выхватить только одну руку, туго пришлось бы котелку каратиста. Так они лежали сравнительно длительное по меркам схватки время — секунд наверное десять. Наконец из глубины тряпья, глухо и задавленно в Шпалу прогудело:
— Баран, пинай его!
Сверху нарисовалась физиономия Барана. Он пнул несколько раз «для примерки», но попадал все в Краба. Иначе и быть не могло: Витька теперь лежал головой к самой тумбочке. Проход же был так узок, что пробраться к его голове Баран мог только пешком по Крабу. Он пробовал пнуть Витьку в ноги, попал в ноги каратиста (под кроватями-то не видно!) Раззадорившись, Баран уже хотел было пнуть со всей мочи. Его остановил звериный Крабов рык:
— Баран — козел, сейчас хлебало набью!!!
«Ага, — весело подумал Шпала, — вот было бы чудненько!» Со стороны драка смотрелась, наверное, уморительно. Да, не нужна ему была эта схватка, слишком много Шпала выпил, чтобы воевать с двумя!
— Вова! — виновато проныл Баран, вмиг скорчив жалобную физиономию. — Слезь с него, я не могу так его достать!
Краб копошнулся. Витька вмиг выхватил левую руку и принялся стучать ей Крабу в правое ухо.
— А-а-а-а! — заревел Краб, оттолкнулся от Шпалы и собирался, видимо, ретироваться. Глаза при этом свои разноцветные он зачем-то тщательно зажмурил. Как будто данная «хитрость» могла защитить их от ударов!
Сверху на всех оперативно верхом прыгнул Баран. До того оперативно, что не рассчитал. Ударился пахом о Крабову голову, взвыл. Оба упали на Витьку. Влюбленный мститель вдавил своей задницей каратистову макитру так, что тому не вздохнуть и принялся в панике работать кулаками по чему попало: по тумбочке — так по тумбочке, по кровати — так по кровати! Два брата — оба акробаты! «Цирк уехал, а клоуны остались!» Он, наверное, тоже глаза зажмурил? Таких мук осьминог не стерпел. Он выдернул наконец свою голову из промежности двух тел. Вскочил и накатил Барану в спину два смачных успитка. Кричал при этом: