— А-а, коз-зел! - кричит Баран, — Думал, на тебя управы не найдется?!
«Из него определенно в будущем вырастет демократ, — думает Витька, — для Барана главное не дело, а возможность высказать свое мнение по всякому поводу! Будет у Гайдара соратничек. Прибить бы его сейчас, до демократии, да срок дадут несознательные недальновидные прокуроры!
— Думал городскими запугать! — не унимается оратор. — А нам по фую городские. Мы сегодня прощальный бал справляем. Нонче корочки получили, завтра разъезжаемся по домам! Мы из тебя сейчас, сучок, твою подлую душонку выбьем. За все расквитаемся сполна! У каждого будешь просить прощения!…
Что-то бубнил и Краб, попугивая, Шпала уже не слушал.
«Ах вот оно что! — с тоской думал он, врубившись, наконец, в ситуацию. Так вот почему они сегодня все такие отчаянные ребята! Чава, подлец, специально, что ли все подстроил? Просить прощения у каждого, при Натке, ну уж нет! Лучше он хоть одному-двум зубами глотку перегрызет, а там будь, что будет! И отсидеть не жалко, когда знаешь за что!» Витьке, поверьте, уважаемая публика, было совсем не больно терпеть удары. Он мог бы с успехом лежать так, пока мстители не выбьются из сил. Гораздо горше Шпале было сознавать что он, — хитрая по личному убеждению лиса, на сей раз так опростоволосился. Сам сунул голову в петлю. И теперь железнодорожники будут праздновать на своей улице «День победы», которую не заслужили. Против этой несправедливости восставало все Витькино существо. Нет, не удастся им — пугливым овцам — праздник по щекочущему самолюбие сценарию «Кающийся Шпала!» Кроме того, в Витке взыграла профессиональная гордость: Данила Мастер сам пошел в любовники Хозяйки Медной горы, чтобы сделать вещь, достойную себя; один Левша подковал блоху… — Витька тоже считал себя мастером своего дела. Должен же он оставить по себе память!
— Ребята, — взвыл Шпала, как можно жалобнее, — я все понял, что поступал неправильно. Я буду просить прощения, только не бейте меня больше. Простите меня!
— Ага! — ликующе и восхищенно взвыли в один голос Краб и Баран. — Жидкий, видать, на расправу! Все вы сявки такие, только пока вас боятся смелые!… Ладно вставай, не боись, мы тебя больше бить не будем. А остальные ребята пусть каждый сам скажет: готов ли он тебя простить И на каких условиях!
Витька выбрался из-под кровати, беспрестанно чухаясь и подобострастно извиняясь. Оба друга были на вершине блаженства. Видимо, результат превзошел самые смелые их ожидания. Лишь желая услышать слова покаяния вновь и вновь, они ликующе повелительными голосами продолжали припоминать Шпале о все новых его прегрешениях. Витька, как бабка перед попом, все признавал и во всем без разбора каялся, поворачиваясь для большей убедительности попеременно то к одному кредитору, то к другому. Одновременно искоса он выверял момент, когда Крабов нос примет самое удобное для реставрации положение. Наконец Мастер без Маргариты его улучил. Боковой слева снайперски точно опустился кредитору на переносицу.