— Как условно, за что условно? — проговорил капитан скороговоркой — его хитрая приманка вновь пропадала зазря, необходимо было выиграть время, срочно придумать что-нибудь правдоподобное.
— Неважно за что! — отозвался внимательно наблюдавший за капитаном Витька.
— Возьмут на поруки! — это была чушь, и следователь сам понял это. — В конце концов, можно вообще не доводить дело до суда. Все в наших руках. Будем мы хлопотать о возбуждении уголовного дела или нет. Если вы будете отпираться, мы вынуждены будем его начать: проверка показаний, сличение с ними вещественных доказательств, сам понимаешь, тогда дороги назад уже не будет. А если вы сейчас признаетесь, родители оплачивают нанесенный вами ущерб, воинская часть пишет расписку, что претензий к вам не имеет, мы с легкой душой положим это дело в стол. Нам ведь самим выгоднее, чтобы происшествий на дороге случалось как можно меньше, нас за это хвалят!
— А как же раскрываемость?
— Это совсем другое дело! То профилактика правонарушений а это следствие. Одно другому не противоречит… Ну так как?
У дяденьки на лбу вздулась вена, похожая на рогатку, из которой Витька в детстве стрелял голубей. Она, видимо, должна была означать усиленную работу мысли.
— А вас ведь разоблачат неминуемо, поверь моему опыту, — продолжал он, — если сопротивления ваших рук дело, на панелях приборов обязательно остались ваши отпечатки.
Витька призадумался. Сколько сохраняются отпечатки на крашеной металлической поверхности? Наверное, долго, что им сделается? Но ведь платформы с машинами за это время, скорее всего, и укатили уже ого-го, как далеко. А если нет? Если их отцепили и загнали куда-нибудь в тупик? Впрочем, не в этом дело! Возможность обнаружения отпечатков их пальцев не исключена, вот что главное! Какой же в этом случае наилучший выход?
— Вы говорите — явка с повинной? Но ведь на нас уже есть бумаги — объяснение того же железнодорожника, например!
— Вы пишете сейчас подробно все как было, только подробно! А я при вас рву его показания — согласны?
— Нам нужно подумать, посоветоваться.
— Хорошо, мы выйдем, покурим, — и двое сопровождающих вышли в коридор, прикрыв за собой дверь.
Витька подождал, открыл ее, выглянул. Оба стояли у туалета, через стеклянное окошко в двери их было хорошо видно, и им был виден коридор. Поезд шел на средней скорости, окно в купе было приоткрыто. Решать нужно было сейчас.
— Ну что, Чава, сознаваться будем или бежать? — Шпала кивнул на окно.
— Бежать я не буду, — подумав сказал Сашка, — ты как хочешь.
— Значит признаешься?