Глянув на его обладателя, Витек заметил, что ворог ожил. Виду бандит не показывал, но веки чуть заметно подрагивали и были слегка приоткрыты, он определенно следил (ливеровал) за Шпалорезкой. Сляпав показуху, будто ничего не заметил, Гроздев несколько отвернулся в сторону и принялся снимать с себя брюки. Краем глаза при сем он зорко наблюдал (кнокал) за поверженным. Тот осторожно огляделся и протянул руку к лежащей невдалеке пустой бутылке из-под водки. Быстро скинув калошку с одной ноги Витька прыжком подскочил к распластавшемуся в самый тот момент, когда он всего сильнее выгнулся и ударил Горыныча успитком в солнечное сплетение. Мочканул не здорово, так как был босяком, но человек со шрамом свернулся в три погибели и глухо застонал. Подумав с секунду, Шпала для надежности засадил ему лезвие в ягодицу, отчего олень взвыл и стал извиваться угрем на сковороде.
— Лежи и не шевелись, паскуда! — прорычал реваншист и воткнул ему пиковину по самую рукоятку в другую ляжку.
Экстаз был полнейший! Здесь присутствовало все: судороги и нега, крики и скулеж… Рам со Шрамом исполнял сцену Пушкина из «Евгения Онегина» «То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя!» Руками коцаный теперь изо всех сил зажал боевые раны, чтобы не истечь кровью. «Что же ты, моя старушка, Приумолкла у окна?» Я твою маму в рот ебал! «Или бури завываньем Ты, мой друг, утомлена, Или дремлешь под жужжаньем Своего веретена?» Стерва! Так и сыплются из Шпалы стихи в минуту опасности, так и прет из него культура! Много видно в детстве ее хавал! Когда исполнитель затих, импресарио, подумав, прибрякнул вопросительно:
— У тебя приличней этого балахона что-нибудь есть?
Человек не шевелился.
— Оглох, волк тряпочный?!
Клубок развернулся, показалась голова. Долго и неопределенно удушитель смотрел на Витьку, то ли не догонялся о чем речь, а мабуть что в уме прикидывал.
— Сколько ты будешь еще испытывать мое терпение — гад!
— Там, в спальне, в чемодане под кроватью… у нее. — Рам показал подбородком на товарища по работе.
— Ползком на брюхе вперед! Я за тобой. Эй, стерва! — Шпала пнул леди в пах. — А ты, пидерлог, не вздумай шелохнуться. В случае чего обоих припорю, блядей!
— Кончай, мне и так и эдак вышка!
— На хуй ты — тварь нужен, об тебя руки марать! Живи, если сможешь. Я вот только яйца обрежу и в рот тебе запихну, в память о нашей милой встрече!
Произнеся сию речь Витька пошел за подконвойной ковырялкой, держа интервал в два шага. Та, мыча что-то нечленораздельное, вяло катилась по полу. Спереди в темноте спальни раздался