— Ладно, вот я тут переодеться принес тебе на всякий случай, еду в дорогу и деньги.
Отец лезет в карман. Ну на черта Витьке башли? Он бы свои тридцать аванса ему отдал. И жратва ни к чему! Но это мелочь, копейки.
— Не надо, пап! — Шпала хочет удержать его руку и из собственного рукава на кисти показываются Хорьковы «Командирские» часы.
— Чьи это? — кивает отец.
— Так, парень дал, чтоб не проспал время! Я ж с ночной, а тут каждый час построения… — вдохновенно врет Витька. — Я вот… аванс заработал (впервые в жизни!), на, возьми! И еще за меня на заводе не забудьте двухнедельное пособие получить.
Деньги отца Шпала все таки отверг, так же как и часть продуктов из сетки. Но свой аванЕЦ всучить не смог. А то наложили на год пути! Котомка, между прочим, ему уготована была не хуже, чем у иных деревенских! В пору на Северный полюс с ней. Над Витькой же смеяться будут! Отец не представляет себе, как Шпала в дороге обойдется без продуктов и денег?
— Перебьюсь! — уверяет Витька. — Паек дают жирный.
В конце концов сошлись на том, что из наготовленной жратвы Шпала взял два свертка: курицу и хлеб с сыром. Он положит их соседу в рюкзак, так что сумка тоже не нужна. (Деньги и вещи в те поры были дорогие. Самое дешевое — еда.) В иные миры нужно входить налегке! Меньше забот о бесполезном. О том, что в нем тебе все равно уже не принадлежит. Больше самого ценного — душевного спокойствия! Ведь еще древние говорили: «Легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому попасть в рай!» Как мудры паломники, имеющие при себе только посох. «Будет день, — будет пища!» Придя в «гостиницу», где с утра давил храпака, Шпала кинул свертки на нары:
— Вот, мужики, долг за ваши харчи, забирайте!
— А сам что в дороге есть станешь? Или опять у нас просить?
— Не, земляки, у меня своя контора подобралась, я лепту туда внес…
Никто не притронулся к сверткам. Крестьянские нравы: своего не отдавай. Чужого не бери! Одежду сменил на обноски. Подумав, засунул в карман «цивильных» штанов тридцатку аванса и свои часы (позавчерашние). Он бы Хорьковы спулил, да папаша не понимает филантропии! Завернул все, сунул в сумку, отнес отцу. Теперь Витька как все!
— Ну иди, — наконец говорит батя, — а то потеряешься, искать начнут!
Смутная тревога на душе. Скорее раствориться в толпе новобранцев.
— Эй, Хо…, Дракон! — Шпала щелкает себя пальцем по горлу.
Около пяти вечера их, всех оставшихся после малочисленных и редких поборов «покупателей» 1) построили в колонну, 2) зачитали по фамилиям, 3) пересчитали, 4) раскрыли ворота и 5) повели на вокзал. Наверное никогда, во весь призыв, не видел город такой толпы! Огромная, человек в триста орава оборвышей. С рюкзаками, в фуфайках, бритоголовая. И что в этом море Шпала? Одним больше, одним меньше! Но Витька не верит в происходящее. Ущипнуть себя, что ли, по башке колом огреть? Ведь уводят, уводят от тюрьмы!!! Отец и мать в группе провожающих идут рядом. Уже начались среди сопровождающей братии слезы, раздирающий душу вой, стенания. «Ну что, на войну отправляют, что ли! — возмущается Витька, — Так ОПЕРАЦИЯ в Афганистане еще не началась! И шейх ихний еще не убит нашим десантником. Аккурат два года мудрая Фортуна отмерила нынешнему призыву. Они отслужат и начнется. День в день! Что плакать то? Хоть и Афганистан! Погодите, придет в Чечне бойня, тогда нареветесь! Орать впору от счастья, подпрыгивать, как бешеному!» На перроне сутолока. Поезд вот-вот подойдет. Куда везут, Витька не знает, да и неинтересно! Но пока что направление — Харьков.