Дед был конечно не сахар — Шпала это знал и помнил. Героический был дед! Медалью за отвагу награжден, но как человек в жизни он был совершенно невыносим. В трезвом виде он любил командовать, а в пьяном бросался на всех с чем попадя. (Нападай с чем бог послал! — учил Суворов.) Все по его пьяным представлениям являлись кулаками и врагами Советской власти.
— Не кулак, говоришь? — кричал он как-то на соседа. — А почему у тебя хата выше моей?
Спорить с ним было абсолютно бесполезно, ибо никаких аргументов, кроме классового чутья, дед в рассчет не принимал. Когда он приезжал в гости, Витька, будучи еще ребенком, днем гулял, а вечером отсиживался в кладовке, пока дед не угомонится. Тот обычно разоблачал всех и вся.
— Зажрались, кабана держать не хотите! Ну и что, что держать негде? Наворуй досок, сделай сарай. Мало я тебя в детстве порол! (Это отцу). Интеллигентики, белоручки. («интеллигентики» — это было у деда самой уничтожительной руганью, крепче обычной такой-то матери, и обычно предшествовало мордобитию). Потом гневные крики деда переходили в ворчание, затем в еле слышное бормотание и, наконец, дед засыпал. Витька, в сопровождении матери пробирался тогда к себе в спальню. Делом это было весьма нелегким, так как дед спал так же, как и пил перед тем, сидя, спал старчески чутко и порой даже с открытыми глазами. К счастью, дед никогда не задерживался в гостях долго. Не найдя достойного соперника, он спешил далее, чтобы обрадовать своим обществом очередного сына или зятя. Нуждаясь в постоянном стрессовом допинге, дед терпеть не мог оседлой жизни. Однако и вояжи его были для близких не лучше. Боялись, что рано или поздно его убьют где-нибудь по дороге. Однако, кому суждено быть повешенным, тот, как известно, не тонет! У деда был свой ангел-хранитель. Из каждой поездки он возвращался битым, и иногда весьма, но неизменно счастливым. Дед даже молодел после таких баталий! Так целительно на его организм действовали побои. «Без звездюлей — как без пряников!»
После каждого такого путешествия он на некоторое время утихал, становясь на редкость отзывчивым и добрым, до поры! Медаль «За отвагу» дед получил на фронте. Поднял в атаку роту. Был приказ взять некую высоту любой ценой. Многочисленные атаки не приносили успеха и обходились дорого, — погиб почти весь командный состав роты. А высоту нужно было взять, как можно быстрее: с нее противник обстреливал наши позиции, нанося ощутимый урон. Сидеть в окопах тоже было не сахар — рота быстро редела. Убило товарища справа, товарища слева и дед озверел: решил рассчитаться с фашистами на высоте или погибнуть. Выскочил из окопа и заорал благим матом: что, мол, бляди, засели, так всех перебьют, и что-то еще в этом духе. В общем: «За родину, за Сталина!», как в газетах пишут. Его агитация подействовала. Бойцы встали. Это, — как дед всегда подчеркивал в подобных случаях, — не так-то просто — роту в атаку поднять. Посылать на смерть людей, с которыми делишься последней затяжкой, мыслями сокровенными, которые тебе больше, чем родня, потому что завтра бой и они тебя от смерти спасают, а ты их. Для удачного штурма приказа мало! И звездочки на погонах тут роли не играют. Только за тем бойцы в атаку легко пойдут, кому как себе доверяют, в ком дух дерзкий и рука удачная. Это как высшее признание, если за тобой идут! И нельзя потому перед ними ни солгать, ни смалодушничать. Атака завершилась на сей раз успешно. Высоту захватили и удерживали сутки до прихода подкрепления. Командовал все это время бойцами дед. Представили к награде. Подъявившийся откуда-то военкор предлагал даже высоту дедовой фамилией назвать, но фамилия оказалась невзрачной и высота так и осталась безымянной. А вообще, по словам деда, всю войну в пехоте и чтоб живым остаться — это в рубашке родиться надо! За три месяца наступательных боев состав роты меняется на две трети. При штурмах особо укрепленных оборонительных районов, таких как линия Манергейма, например, роту могут положить за день. Идти в атаку первыми тут все равно, что на верную смерть. Дед пробыл всю войну в пехоте. Атаки, отступления, окружения, рукопашные… Если все это принять во внимание, не таким уж странным покажется его дикий характер!