— Уже?
Тот, подумав секунду, сел. Пальцы его привычно схватили торчавшие из эбонитового стаканчика карандаши. Фатеев насторожился: он слишком хорошо знал этот нервный жест.
— Что, Закирыч?
— Не нравишься ты мне, — отрезал Азаматов.
— Я не девка… — начал было с обидой Фатеев, но начальник управления перебил его:
— Помолчи-ка… Алексей, ты помнишь случай в сорок седьмом?
— Мало ли их было.
— Вспомни-ка. Взорвалась двухтысячная емкость, разнесло контору нефтебазы.
— Ну-ну.
— Помнишь, меня таскали в органы, почти под арест взяли — это уже второй раз было?
— К чему ты клонишь, не пойму?
— Да все к тому. Ты поехал к министру и заявил: если сажаете Азаматова, сажайте и меня… Знаешь ведь, как говорят пьяные: ты мне друг?
— Дальше.
— Мы с тобой далеко не молодые люди, чтобы дуться, разыгрывать такую, знаешь… оскорбленную невинность… Ага, вижу, начинаешь догадываться. Ты извини, но я перестаю тебя понимать. И уважать тоже.
— Вот как?
— Вот так! Присматриваюсь. Вроде бы ты не изменился. Рабочие на тебя не жалуются. Даже наоборот. Одному тёс для крыши помог достать, второго премировал из хитрых фондов за срочную ликвидацию аварии, третьего похвалил от души… Надо — ты ночуешь на скважине, знаю. Но в истории с Сергеем ты был мне просто противен. Что с тобой? Я никогда не замечал в тебе мелкой мстительности, желания свалить человека и еще ударить лежачего. На техсовете ты его просто обделал. Я не говорил тебе об этом долго, даже после гибели Фролова. А ведь когда убило его, ты прибежал ко мне, я глазам своим не поверил: ты радовался. Да, радовался, что Старцева снимут с работы. Ты знаешь, что за это не прощают. А как ты злорадствовал, когда сообщил, что его участок не выполняет план! Чему ты радовался? Нет, не тому, что умный начальник участка у тебя. Не тому, что человек душой за работу болеет, что сволочей не выносит. Как это называется, Леша, пока еще испытанный мой друг Леша? А история с факелами? Повоевать решил? Да я б таких ребят с руками и ногами… Стыд — Силантьеву вмешаться пришлось. Я ведь тоже, откровенно говоря, сначала посматривал на их затею как на баловство. Потом понял, когда Старцев доказал. До-ка-зал! А тебе надо было поадминистрировать, кулаком погрохать. Иногда послать кой-кого к такой-то матери полезно, сам знаю… Но ведь… Захотел Старцеву и ребятам доказать, что твое слово еще что-то значит. Знают они это, не волнуйся. Сейчас ведь не сороковые годы, очнись ты, наконец. Прошло каких-нибудь семнадцать лет, а ты уже забыл Утлыкульскую магистраль? Забыл, как кровью харкал, хотя и начальником стройки был? И траншеи вместе со всеми копал. Крапиву варили в кожухах манометров — забыл? Эх, ты, седина в бороду, а ум — в задницу? Времена-то меняются, как ты не поймешь, Леша?