К началу осени 1936 года мобильный диверсионно-подрывной отряд камарада Артура и Хосе был укомплектован. Он постоянно пополнялся новыми патриотами. Костяк составляли пожилые и совсем юные шахтеры, профессионально умеющие обращаться с динамитом, что было особенно важно при подрыве мостов, воинских эшелонов, заводов и других стратегических объектов. Тактика партизанской войны была им незнакома, как и умение хорошо маскироваться, ползать по-пластунски и стремительно врываться в тылы и фланги колонн. Многому приходилось учиться в ходе боев. В каждой операции командир был впереди. Отряд всячески избегал разведки боем, как это принято в регулярных армейских частях, которые могли выделить разведгруппы для прощупывания сил противника и его огневой мощи. Перед отрядом Спрогиса стояла задача глубокого проникновения в тыл врага, диверсии, вывод из строя — по возможности — командного состава, захват «языков» и штабных документов, уничтожение линий связи. Установившиеся добрые отношения с местным населением помогали получать от него нужные сведения.
Вскоре командир начал понимать отдельные слова, фразы на местном испанском наречии, а его люди привыкали к русским командам.
Как-то после жаркой схватки с группой франкистов, обнаруживших отряд, шестнадцатилетний боец Эмилио Карлос спросил своего командира:
— Camarada Arturo, que es usted? (Кто вы, товарищ Артур?).
— Карлос, как и ты, я доброволец-интернационалист, — улыбнулся Артур Карлович. — В четырнадцать лет вместе с латышским пролетариатом защищал русскую столицу от мятежных генералов, штурмовал контрреволюционные бастионы под Нарвой и Великими Луками. Есть такие города в России.
По своему характеру сеньор Артур был строг, а подчас и крут с подчиненными. Военная служба, граница научили его, что только четкая воинская дисциплина помогает успеху дела. Он никогда не пил спиртного, не терпел табачного дыма. Даже в Малаге, центре виноделия, никто из его герильерос не осмеливался носить с собой фляги с вином, а курили — в его отсутствие. Но за внешней суровостью командира скрывалась трогательная забота о каждом бойце. Он мог простить неумышленно совершенный проступок, поделиться последним куском хлеба, понимал, что экспансивным южанам трудно отрешиться от донкихотства, ненужного риска. В воспитании отряда большую роль сыграл шахтерский вожак Хосе, пользующийся в отряде непререкаемым авторитетом.
— Спасибо за науку, русский брат, спасибо за науку воевать, — поблагодарил Спрогиса как-то Хосе на привале в горах Сьерра-Невада.
Фашистская чума расползалась по стране все шире, захватывая новые города и провинции. Этому способствовали нерешительность правительства Кабальеро, разногласия среди партий Народного фронта. Основной помехой в обороне и наступательных операциях служила несогласованность в руководстве войсками республиканского командования и главного штаба. Иностранные разведслужбы, вспоминал Артур, рассматривали Испанию как полигон накануне большой войны. В их задачи входило определение боевых качеств советской военной техники, уровень подготовки советских офицерских кадров. Испанию наводнили сотни профессиональных шпионов и тайных агентов абвера, гестапо, итальянской спецслужбы. На них работали и осведомители, внедренные в гарнизоны и в боевые части республиканской армии. В этих неравных условиях республиканская армия совместно с интернациональными бригадами и народными партизанами нанесли сокрушительные удары франкистам на реке Харама, под Гвадалахарой, Мадридом. В ожесточенной битве при Эбро революционные силы прорвали франкистский фронт на глубину 30 километров и обратили фашистов в паническое бегство.