Энни огляделась. Она любила этот дом и не позволила бы какому-нибудь несчастному духу прогнать ее из него, особенно тому, который боялся показаться.
— Спасибо, да, со мной все будет в порядке. Я не боюсь, и у меня есть друг — священник, он придет и освятит этот дом для меня.
Мужчины посмотрели на нее так, словно она была совершенно сумасшедшей, и пожали плечами. Энни подумала о картине и женщине, которая висела на крыльце. Они повернулись, чтобы уйти, и она подошла к окну, чтобы посмотреть, как они садятся в свои фургоны. Каллум помахал ей с переднего сиденья, и она помахала в ответ.
Дрожь пробежала по ее спине, но она скрестила руки на груди. Они ушли, и Энни впервые с тех пор, как они его купили, осталась в доме по-настоящему одна. Она посмотрела на картину на стуле и подумала, не стоит ли ей вынести ее из дома.
Может быть, показать отцу Джону и посмотреть, что он скажет, но может ли она снова втянуть его во что-нибудь? Хотя в прошлый раз именно он втянул ее в борьбу с человеком-тенью, который пугал ее. Тем не менее, ей удалось победить существо, которое собирало души для удовольствия, и спасти отца Джона, так что технически он был ей обязан.
Она снова накрыла краску крышкой и взяла картину и кисть, затем побежала вниз к раковине в подсобном помещении, чтобы вымыть кисть. Энни отложила картину в сторону и вымыла кисть и руки. Вытерла их старым полотенцем, затем повернулась, чтобы поднять картину. Она обошла дом, проверяя, заперты ли двери и закрыты ли окна. Последнее, чего она хотела сейчас, когда дом был почти готов, — чтобы кто-то проник внутрь через незащищенную дверь или окно. Подойдя к входной двери, она услышала скрежет ногтей по стеклу и обернулась.
— Я не знаю, кто ты и чего хочешь, но теперь это мой дом. Этот дом пустовал очень долгого времени, и тебя не должно быть здесь. Тебе пора уходить. Я хочу, чтобы ты убралась из этого дома и отправилась туда, где тебе следует быть. Почему ты не даешь мне спокойно спать? Тебе не удастся помешать мне жить здесь, и если не уйдешь по своей воле, то я приведу священника, чтобы он освятил дом, и тебя уберут.
Больше никакого скрежета не раздалось, поэтому Энни вышла из парадной двери и закрыла ее, заперев на ключ. Она изо всех сил старалась не смотреть на балки, где на картине висела женщина, на случай, если она сейчас там и ей придется пройти прямо через нее. Она подошла к своей машине и открыла дверцу, положив картину на заднее сиденье. Ей нужно показать ее Уиллу, Джону, Джейку или кому-нибудь еще на самом деле.
Она отъехала и, направляясь по извилистой дороге, задалась вопросом, были ли Джейк и Алекс все еще в деревне, хотя на самом деле ей хотелось поговорить с Уиллом. Энни миновала густой лес, и ей показалось, что она увидела вспышку белого, пронесшуюся между деревьями. Притормозив, она посмотрела еще раз. Лес показался ей ужасно знакомым, и она снова увидела вспышку белого. Это была женщина, и она бежала, держась за бок, как будто он у нее болел. Энни ахнула и подумала, не привиделось ли ей это, ущипнув себя, чтобы убедиться, что это не так. Она вспомнила, что за рулем, и снова обратила внимание на дорогу перед собой, благодарная, что не пересекла единственную белую линию и не выехала на встречную полосу, где ехал трактор.