«Война!» — я ловлю себя на мысли, что мой собеседник впервые упомянул это слово.
Маслюк продолжает:
— Так вот, примерно через час немцы повторили попытку десанта, уже под прикрытием массированного огня из всех видов артиллерии. Они вывели на берег танки, подтянули бронепоезд, короче говоря, сосредоточили против нас не менее двухсот стволов. И вот всей этой армадой обрушились на наши «точки». А мы снова молчим, ждем, когда они будут нарушать границу. И полевая артиллерия тоже молчит. Правда, потом я узнал, что артиллеристы, которые стояли за городом, в тот момент хотели нас поддержать — сами, без всяких согласований! — но не смогли. Их орудия тоже оказались под прицельным огнем. Только начнут подводить к ним трактор, чтобы вывезти на позицию, как немцы сразу выпустят один-два снаряда, и все, трактора нет…
— А пехота?
— Пехота была далеко, в лагерях.
— Значит, по сути дела, вы сражались одни?
— Да, пока одни, мы и пограничники. Но тем не менее потопили еще два десанта… Докладываю генералу Снегову: так, мол, и так, не знаю, как у вас, а у меня война уже идет вовсю. А он вдруг отвечает: «Теперь, брат, она у всех нас идет, у всей страны. Только что Молотов по радио объявил. Сказал, что враг будет разбит!» Ну, мы приободрились, кто-то даже «ура» закричал. А у меня как камень с души. И вдруг, так через час, другая новость. Из дотов, с правого фланга, сообщают: противнику удалось форсировать Сан. Это примерно в десяти километрах от нас, на восток, недалеко от Медыки… Вот тебе и на! Решаю немедленно отходить в глубину, на командный пункт. Иначе, думаю, потеряю управление, да еще, чего доброго, враг отрежет нас от полевых войск… Ну, накинули мы на плечи плащ-палатки, закрыли петлицы, чтобы диверсанты с чердаков нас не перестреляли, как котят, и начали отходить. Прибыл я на командный пункт к двум часам дня. Запрашиваю Медыку: как дела? Мне отвечают: немцы уже здесь, окружили несколько наших дотов, обкладывают толом, сейчас будут взрывать… Снова звоню командиру корпуса, прошу дать артогонь в этот район. А ребятам говорю: «Держитесь!» И вскоре действительно слышу, как начали бить наши тяжелые орудия. Немцев отогнали. Но и нашим досталось — от немецкой взрывчатки и от своих же снарядов. К вечеру, когда я прибыл туда, мои хлопцы повылазили из дотов совсем седые…
— Ну, а сам Перемышль, — спрашиваю я, — что же было там, после того как вы оттуда ушли?
— Там? Немцам все-таки удалось переправиться через Сан, где — точно не знаю, это могут сказать только пограничники, но к полудню центр города и основные коммуникации — мост, почта, телеграф и другие — были заняты врагом.