И все-таки им пришлось отойти. Вскоре снова прибежал посыльный и передал приказ коменданта об отступлении.
— Снимайтесь быстрее, а то вас уже окружают! — крикнул он, убегая.
Орленко подозвал Циркина.
— Поднимай свой взвод!
— А вы?
— Мне оставь человек пять: мы вас прикроем.
— Нет, уж отступать, так вместе…
— Выполняйте!
Ополченцы отступали снова дворами. Неподалеку от Плаца на Браме они встретились с пограничниками из заставы Патарыкина, и те сказали им, что на площади уже немцы, которые вышли на главные улицы — Мицкевича и Словацкого — и рвутся к парку. Оставался только один путь — вдоль набережной к кладбищу и дальше на Пралковцы. «Пойдемте вместе!» — предложили бойцы.
Пробравшись между кладбищенскими крестами и склепами, они вышли на большую поляну, ведущую к подножью холма. Здесь их догнал Патарыкин и передал новый приказ, теперь уже командира погранотряда Тарутина; не доходя до села Пралковцы, на северном склоне, занять боевой рубеж, с тем чтобы не дать противнику выйти на второстепенную колею Перемышль — Хиров. «Хоть одна ветка, да наша!» — сказал Патарыкин. «Потеряли штаны — держимся за заплатку…» — с горечью подумал секретарь горкома. Но возражать было неуместно и глупо. Приказ есть приказ.
Пограничники остановили мчавшийся по дороге грузовик и вскоре привезли из села с десяток лопат — все, что им удалось собрать. Затем поехали за бревнами. Все это напоминало детскую игру; вокруг была делая система мощнейших, некогда неприступных фортов, построенных в свое время лучшими австрийскими инженерами, а здесь, на открытом месте, горстка людей с лопатами строила наспех новый рубеж, над которым посмеялся бы самый простой сапер. Достаточно нескольких точных попаданий из маленькой дивизионной пушки, и эти бревна разлетятся, как спички. Как бы пригодились сейчас старые укрепления, если бы их хотя бы месяц назад привели в порядок и подготовили к бою!
Секретарь горкома яростно вгрызался лопатой в землю. Его глаза заливал пот, ладони были в крови. Он не отдыхал, «Только бы успеть окопаться, пока не подошли немцы!» — билось у него в мозгу.
Вражеская артиллерия уже начала артподготовку. Противник бил шрапнелью.
Прилетело звено «хейнкелей», покружилось над полем, сбросило бомбы и улетело.
И вот, наконец, показались пехотинцы. Зеленые фигурки сбегали по лесистому склону Замковой горы и рассредоточивались по кустам, обрамляющим поле. Слева от них по шоссе ехали мотоциклисты с пулеметами и минометами, установленными в колясках.
— Аристократы! — проговорил стоящий рядом с Орленко в траншее пограничник. — Хотят нас выбить и сапоги в пыли не замарать.