Утро выдалось погожее, ясное. После завтрака мы с Дадой пошли пешком по берегу Хора. Колосовский с Динзаем и Семеном плыли по реке. С помощью буссоли Шмалькальдера Фауст Владимирович вел маршрутную съемку. Вначале мы видели, как, медленно поднимаясь, они продвигались вперед по реке. Но Дада хотел сократить расстояние, и мы, потеряв их из виду, углубились в сопки.
Дада шел впереди. Он почти бесшумно ступал по валежнику. На нем были охотничьи улы из кабаньей кожи с загнутыми кверху носками, как лыжные пьексы, в сравнении с которыми мои тяжелые кирзовые сапоги выигрывали только тогда, когда мы подходили к ключам. Я шла вброд. Дада искал удобной переправы через ключи, поперек которых, в виде естественных мостов, лежали упавшие деревья. Он так искусно пробегал по самым тонким стволам, что мне приходилось лишь удивляться. Бежавшая вслед за хозяином собака Мушка нередко останавливалась перед очередным препятствием в виде какой-нибудь жиденькой лиственницы, брошенной ветром через ручей, и, не решаясь пройти по ней, скулила. Внизу шумела вода. Мушка с размаху бросалась в воду и, уносимая быстрым течением, снова оказывалась рядом со мной.
С утра мы брели по тайге, то поднимались на высокие склоны гор, заваленные осыпавшейся горной породой, то спускались в долину и ждали, не покажется ли наш бат. Иногда, отдохнув где-нибудь на заломе и увидев мелькавшие шесты, мы продолжали путь, оставив на берегу пучок травы, привязанный на шесте, в знак того, что мы проследовали вперед.
В полдень, поднявшись на сопку, мы очутились в густом березняке. Здесь было много звериных следов, пахло примятым багульником. Охотничья страсть влекла удэгейца по этим следам все дальше и дальше. Он заставлял меня итти бесшумно, затаиваться, ждать, а сам, оглядевшись по сторонам, манил изюбрей уже без рожка, просто так, на весь лес издавая протяжное: «Е-у-у!»
Однако зверя в этот день мы не встретили. Дада объяснил это тем, что утром я перешагнула через карабин. Оказывается, есть такое поверье, по которому охотник должен остерегаться, чтобы женщина не переступила через оружие, иначе не будет удачи. Об этом мне рассказывал Динзай за обедом, когда мы, собравшись все вместе, устроили короткую передышку.
— Вот теперь, кажется, мы подходим к Правому Хору, — сказал Колосовский. — Значит, до перевала недалеко.
Но вместо Правого Хора появился обыкновенный приток.
После обеда мы снова шли с Дадой по горам. Спустившись вниз, я запнулась за валежину и едва не лишилась глаза. Пока я, еще не опомнившись от боли, шла вперед, Дада уже перебегал через шумливый и глубокий ключ по валежине. Повидимому, он заметил впереди зверя и так увлекся, что даже не оглянулся на мой зов. Я сразу же оценила обстановку: по этой жиденькой жердочке, висящей над водопадом, я не пройду в сапогах. Мушка скулит рядом, бросается вплавь, но не может преодолеть сопротивление струи и возвращается ко мне вся мокрая.