— А если расколоть вдоль одну старую опору? — несмело предложил я.
— Правильно, — согласился Зозуля. — Вот видите, и выход нашелся.
Под вечер сидим на камне и толкуем о том о сем. А известно, здесь вторая половина дня — период обвалов. И вот как загремит на сопредельной стороне, мы даже вздрогнули. Нам хорошо видно, как с вершины летит, клубясь, облако снежной пыли, а перед ним, точно убегая, стремительно катится по скале белая полоса снега. Она падает и с силой ударяется о подошву горы. Словно от взрыва, поднимается к нему столб снежной пыли и, разрываясь в клочья, плывет над рекой.
К вечеру мы уже заканчивали работу, возились около большого выступа скалы. Это — самое опасное место. Здесь обвалы частенько нарушают линию связи. Они всегда идут на этот выступ и, разбиваясь о него, двумя потоками устремляются к реке, сметая все на своем пути.
Сержант Зозуля долго смотрел на этот выступ, потом вскарабкался на него.
— Да здесь столб можно поставить, расщелина есть! — закричал он сверху. — Тогда никакой обвал не оборвет провода.
Мы обрадовались его предложению. Ведь больше всего достается от этих обвалов нам, линейщикам. Оборвался провод — и тащись в ночь и в холод, ищи порыв. А ведь много лет стоит эта линия, сотни раз обвалы рвали провода, и никто не додумался до такой простой вещи!
И вот столб стоит на выступе скалы, провода немножко провисли, но ничего, обвал их не достанет.
Работа закончена. Темнеет. Мы вьючим инструменты, сержант Зозуля забирается на столб, возвышающийся на выступе скалы, и подтягивает провод. Вот он покончил со всем и по выступу стал спускаться. И тут загудел обвал. Услышав шум, мы с младшим сержантом отскочили в сторону. В опасном положении оказался сержант Зозуля: он спустился лишь до половины скалы. Соскочить вниз он уже не успеет, его накроет снежная лавина.
— Уходи-и! — кричит ему что есть силы младший сержант Кравцов.
Но Зозуля, запрокинув голову, смотрит на скалу и не двигается с места.
— Ну чего он стоит! С ума сошел! — Я вижу, как вздрагивают губы младшего сержанта.
А леденящий душу гул все сильней звенит в ушах. Кажется, доведись мне, я, ни о чем не думая, уже давно соскочил бы вниз. Но сержант почему-то не делает этого…
Наконец он хватается руками за камень, подтягивается. Прыжок — и он уже на вершине выступа. Зозуля тут же плашмя падает на камень, ползет и хватается за столб. И только он дотянулся до столба, как со страшной силой о выступ ударил обвал. Мощная волна могла сбросить сержанта с выступа, если бы в это мгновение он расслабил руки.