То, что это – именно площадь, я поняла сразу, едва миновала последние дома. Причем, вероятно, главная площадь, где в незапамятные времена… быть может, по праздникам или по особо важным событиям… собирались местные жители.
По форме площадь выглядела как самый обычный, хотя и громадный круг, окруженной невысокой каменной оградой из белоснежного мрамора. Если присмотреться, можно было заметить места, где бортики прерывались и, судя по всему, когда-то их украшали высокие арки, от которых сейчас тоже остались одни воспоминания. Причем арок здесь было ровно двенадцать. Ровно по числу вырастающих почти в центре площади каменных постаментов, на которых почему-то не было статуй.
Они оказались разных размеров, эти каменные штуковины, выточенные из черного камня. Зачем и для чего – я не поняла, однако в какой-то момент мне показалось, что они и не предназначались для установки скульптур. Они больше походили на разноуровненые сиденья. Или, может быть, троны? Причем на них единственных не было ни грязи, ни сухой листвы, ни даже пыли, и они совсем не выглядели поврежденными, словно прокатившийся по городу в незапамятные времена ураган почему-то их пощадил.
На один из них Ширра, войдя на площадь, и запрыгнул, усевшись наверху, словно так и было нужно. Удивительно гармонично смотрящийся на этом странном постаменте. Величественный, молчаливый, неподвижный, и какой-то неуловимо… другой?
Перехватив его внимательный взгляд, я нерешительно перешагнула через низкий бортик, намереваясь подойти, успокоить, заверить, что по-прежнему готова выполнить взятые на себя обязательства. Уже открыла было рот, чтобы попросить Рума дать мне возможность все объяснить и заодно закончить их нелепую вражду. Но не успела: Ширра вдруг вскинул голову и, распахнув широкую пасть, издал долгий, протяжный, пробирающий до самых костей рев. Полный ярости рев, который вдруг отчетливо напомнил мне бешеный рык оберона.
На долгое мгновение я будто окаменела, не смея даже вдохнуть.
Я еще не успела забыть последнюю ночь в Ларессе и обжигающей боли от ран, что остались на моем теле от когтей оберона. Этот неистовый рев до сих пор возвращался ко мне в кошмарах…
– Назад, Трис, – подозрительно ровно велел Рум, зависнув у меня над плечом. – Не вздумай к нему приближаться.
– Что это? – прошептала я, с ужасом наблюдая за воющим Ширрой.
– Просто твой «друг» позабыл кое-что тебе рассказать. Ступай назад, поближе к эльфам. Надень капюшон и молчи.
– Но…
– Живо!
Я послушно отступила, цепенея от нехороших предчувствий, а потом почувствовала, как меня окружили не только Беллри с Шиаллом, но и Лех с остальным гноттом. А потом резко посерьезневший Рум негромко велел: