В 1953 г. с начала Второй мировой войны прошло уже более тринадцати лет и более семи — с ее окончания. Однако оставалось еще то, что один из выживших узников Освенцима, Хьюго Грин, назвал «незавершенными делами». Они существовали во множестве форм, открывая старые раны или обостряя те из них, которые не были до конца исцелены. Некоторые испытывали потрясение от простого бюрократического документа, такого как продление 5 января 1953 г. патента, выданного висбаденской фирме J. A. Topf and Son на печь крематория для сжигания трупов; это те самые печи, в которых в Освенциме сожгли столь много тел. Для других слишком сильным оказалось потрясение от массовой реабилитации военных преступников, например от посмертного помилования, пожалованного 28 февраля 1953 г. Денацификационным судом Германии генералу Йодлю, которого повесили за военные преступления в Нюрнберге шесть лет назад.
Другие незавершенные дела относились к обвинениям в военных неудачах и некомпетентности. 20 июля 1953 г. адмирал Холси, в 1941 г. командовавший авианосной группой, писал адмиралу Киммелю о том, как тот оказался не готов к внезапной атаке японцев на Пёрл-Харбор, когда занимал должность главнокомандующего Тихоокеанским флотом: «Конечно, мы не сбрасывали со счетов возможность нападения на Пёрл-Харбор, однако на основании тех данных, какими мы располагали, наиболее логичным выводом было то, что нападение должно было состояться на Филиппины и в южном направлении. Зная, что я совершил, я чувствую себя настолько же в ответе, как и вы, как и все другие на высших командных позициях».
Адмирал Холси продолжал защищать своего бывшего начальника: «Если бы мы располагали сообщениями группы „Магия“, которые недвусмысленным образом намекали бы, исходя из обеспокоенности япошек относительно пришвартованных кораблей, что они намереваются напасть на Пёрл-Харбор, и, далее, если бы эти сведения указывали на то, что дата нападения — 7 декабря, то „Энтерпрайзу“ и „Лексингтону“ никогда не пришлось бы отправляться на задания к Уэйку и Мидуэю. И более того, в Пёрл-Харборе в тот день не было бы флота».
Адмирал Киммель и далее расстраивался из-за того, что к нему, даже при поддержке адмирала Холси, не прислушивались. Его продолжали считать основным виновником этой катастрофы. Он выразил свои чувства в мемуарах горькими словами: «Я не могу простить тех, кто находился у власти в Вашингтоне, за то, что они сделали. И я не думаю, что тысячи матерей и отцов, чьи сыновья погибли в тот трагический день 7 декабря 1941 г., когда-нибудь простят их. Они предстанут перед судом истории. В моей книге они должны будут ответить в Судный день наряду с другими преступниками».