В эту минуту Алистер Минс совсем не похож на доброжелательного лектора на подиуме, увлеченного, глубоко информированного, уверенного в себе. На ученого, умело парирующего вопросы и милостиво принимающего аплодисменты. Сейчас это кипящий мужчина средних лет, готовый, будь такое возможно, ухватить ее за плечи, словно непокорную дочь, и хорошенько встряхнуть.
– София, если вы уйдете, вы потом пожалеете. Вы же, кажется, решили уйти? Вы получите больше свободного времени. Я пытался до вас дозвониться…
То ли умоляет, то ли обвиняет. Далеко зашло. Он ее никогда не простит.
– Послушайте, что происходит? Вы не можете принимать решение в таком состоянии. Подумайте о вашей карьере. Мы должны это обсудить…
Какая комичная сцена! София кое-как сумела открыть дверь и засунуть картонную коробку на заднее сиденье. Она понимает: начальника расстроили и раздражили, даже разгневали ее излишне эмоциональное поведение и потеря контроля. Наука, требующая точности, не приемлет потери самоконтроля.
– Я больше не могу убивать животных. Вон сколько уже убила ради вас.
* * *
Конец. Какое облегчение!
Никаких экспериментов. Никаких маленьких смертей от ее рук. Она так и не узнала (стыдно о таком спрашивать), разведен Алистер Минс или женат, есть ли у него дети.
Серьезен ли его интерес к ней, или он просто сексуальный хищник.
Серьезен ли ее интерес к нему, или она себя ведет как молодая карьеристка.
Вечером она получает от Минса сообщение: София, я стою перед вашим домом. Давайте поговорим о будущем. Вы впустите меня?
Так начинаются их отношения.
Она стала лунатиком. Ее жизнь стала сном, и она плывет в нем, онемелая, невидящая и бесчувственная, как какое-то глубоководное существо, настолько крошечное, что даже непонятно, живое оно или нет.
Левой, правой, Джесс. У тебя получится.
Это началось еще в больничной палате, когда ее наконец туда пригласили. Миссис Маккларен, нам очень жаль.
Уайти лежал неподвижно. Веки не совсем смежились (как будто поглядывает, по крайней мере «здоровым» глазом), рот приоткрыт (кажется, сейчас что-то скажет), один уголок рта заметно выше другого – следствие тика, которого она не замечала… да нет, конечно, замечала, и не раз.
Его отключили от всех аппаратов. Капельница. Мониторы. Ее это покоробило: как они могли умыть руки?
Первый шок. Явные перемены.
– О, Уайти…
Второй шок – состояние мужа. Казалось, он спит, но нет, не спит (если всмотреться)… не дышит.
И все-таки главный шок (сейчас она похожа на зверя, который цепляется за осыпающуюся гальку от страха упасть со склона) – это отключение от аппаратуры.