Вирджил равнодушно пожал плечами:
– Не хочу.
– Ах, я забыл. Ты же у нас не пьешь.
– Я пью. Иногда, – последовала сухая ремарка. – Но не сейчас.
Братьям Маккларен друг с другом было некомфортно.
Уже не вспомнить, когда они последний раз оставались наедине здесь или в каком-то другом месте.
Братья? Они не часто так думали о себе.
В этой кухне в любой момент мог зазвучать отцовский голос. Уайти (пожалуй) приятно удивился бы, увидев их вместе в столь поздний час.
Господи! Что вы тут делаете? Да вы садитесь, я вам что-нибудь налью.
Но Уайти хватило бы ума сообразить: должно было произойти нечто из ряда вон, чтобы эти братья, такие непохожие, оказались вместе в семейном доме в такое время.
Том глотнул немецкого эля, такого горького, что его даже передернуло. В буфете он нарыл открытую баночку с кешью.
Вирджил пил апельсиновый сок: нашел в холодильнике пакет.
Напряжение нарастало, но заводить разговор об отце ни тому ни другому не хотелось.
Их разделяли семь с половиной лет. Для Вирджила целая жизнь.
Если бы Вирджил зажмурился, он бы увидел со спины невнятный силуэт уходящего от него старшего брата.
В детстве он его обожал, но от этого чувства давно уже ничего не осталось.
Теперь он держался с ним настороже, прекрасно понимая эти косые взгляды, мрачноватые приветствия и дружеские обращения со скрытой издевкой: Ну как дела, Вирдж?
Вирдж. Не имя, не уменьшительное, а что-то вроде отрыжки.
Переехав в Рочестер, Том стал совсем далеким. Вирджил почти ничего не знал про его жену и детей (двое? трое?). В семье по привычке называли Тома наследником, он наверняка продолжит отцовский бизнес.
(Уайти никогда не пытался привлечь к работе младшего сына. Ну разве что в давние времена, когда тот был в старшем классе, отец предложил Вирджилу написать рекламный проспект, после того как прочел его публикацию в школьном литературном журнале и отметил, что он «умеет складывать слова». Вирджил, которому тогда было пятнадцать, с испуганным видом пробормотал: Нет, не стоит! Как будто отец толкал его на преступление.)
А вот на Тома Маккларена, высокого стройного красавца (сейчас он немного нарастил подкожный жирок) с шевелюрой песочного цвета, под сорок (Вирджил часто украдкой на него посматривал), достаточно было взглянуть, чтобы понять: парень из тех, кто о себе высокого мнения, и эту оценку (в основном) разделяют другие.
Так считал младший брат. Испытывая укол зависти.
– Угощайся. Не буду же я их есть один. – С этими словами Том пододвинул брату банку с орешками.
Кешью были отцовской слабостью. Дети дружно смеялись, когда отец требовал, чтобы мать спрятала орешки, печенье и шоколадки в места, где ему будет трудно их найти.