. Еще менее вероятно, что она переедет в ветхое здание на Кайюга-роуд с постоянно меняющимися жильцами и офисами Миссии освободителей. Правда, там находится студия Хьюго, которую он хотел бы сохранить.
Его можно понять. В этой студии он проработал не одно десятилетие, какой смысл от нее отказываться.
Джессалин пока не готова съезжать из дома. От одной этой мысли ее охватывает паника: Уайти не одобрил бы!
Все равно что бросить его одного. Хьюго понимает, что покойный муж остается хозяином дома, его призрак никогда оттуда не исчезнет. Поэтому ему трудно настаивать на своем.
Ее дом такой огромный, что там запросто могла бы жить вся семья вместе с матерью (и Хьюго). То есть им достаточно полдома. Часть первого этажа. В доме восемь или девять спален. Там можно поселить хотя бы одного несправедливо осужденного из тех, кого выпустили из заключения благодаря усилиям Освободителей. Идеальным вариантом была бы гостевая комната с выходом во двор… Когда Джессалин впервые заговаривает на эту тему с Хьюго, он одобряет ее идею, очень великодушно с ее стороны, но потом, подумав, добавляет:
– Твоим детям не понравится. Они никогда на это не пойдут.
Джессалин старается не обижаться. Твоим детям. Ему должно быть хорошо известно, что только трое старших относятся к нему с предубеждением, а двоим младшим он очень даже нравится, и они наверняка рады тому, что мать и Хьюго поженились.
– София и Вирджил не станут возражать. А Вирджил, может, даже захочет принять участие. Он наверняка симпатизирует Освободителям.
А какой была бы реакция Уайти? Удивление, шок, неодобрение, но со временем он бы проявил великодушие и милостиво согласился на то, что называл целесообразностью, политической или финансовой, – красивое словцо вместо привычного «да и черт с вами со всеми», – в общем, Уайти порадовался бы за жену и вдову, за свою милую скромницу Джессалин, которая так расширила границы собственного существования: отважилась лететь в далекие края, о каких он даже не помышлял, рискнула не киснуть и снова выйти замуж. Он бы за нее только порадовался, и его дух никуда из дому не исчез: Думай обо мне, Джессалин, только хорошее. Я старался быть на высоте, а если мне это не удавалось, то теперь самое время. Если ты меня любишь, запомни меня таким, каким я был.
В сумерках выкатилась новая луна оранжеватого цвета разрезанной дыни. Красота!
Полная луна сквозь пряжу медленно плывущих облаков, отбрасывающих люминесцентные тени. Трудно поверить, что это всего лишь отраженный свет, не имеющий собственного источника.