.
– Ой, не говори!
– Помнишь, в школе нас спрашивали: мы, наверно, католики? Пятеро детей!
– Не так уж и много…
– Много. В моей школе удивляются семье с двумя детьми, не говоря уже о пяти.
Лорен взяла паузу, давая время обдумать ею сказанное. Беверли разозлилась, угадав подтекст: Двое детей, рабочая семья. Чернокожие или латиносы, а если белые, то ниже плинтуса, необразованные.
У них со Стивом в общей сложности больше трех детей, и Лорен это прекрасно знает. Но Беверли ей не позволит тыкать себе в нос.
– Мама в этих случаях очень вежливо, с достоинством, как она это умеет, отвечала: «Нет, мы не католики. Просто мы любим детей».
– На Олд Фарм-роуд мы самое большое семейство.
– Здесь в основном живут старики. Наши соседи не видят своих детей годами.
– Мы тоже давно не живем «дома». И я не считаю наших родителей стариками.
А сама подумала, что после инсульта Уайти стал похож на старика.
– Я тебе так скажу: София была ошибкой.
– И Вирджил тоже.
Старшие сестры, считавшие себя желанными, посмеялись, как две заговорщицы.
– Вирджил не просто ошибка, он аномалия.
– Как это называется… мутант…
– Бедная мама. Как, по-твоему, отец винит ее за то, что Вирджил стал таким?
– Нет, конечно. Скажешь тоже. Он никогда ее ни в чем не обвинит.
– Он был против того, чтобы она работала.
– Но и не запрещал.
– Она хотела преподавать, у нее же есть степень, и она прошла необычный курс… комплит…[7] что-то в этом роде.
– Забота об отце требует полного рабочего дня. Не говоря уже о пяти подростках и обязанностях по дому.
– Нам все завидовали. «Идеальная мать».
– Я по-прежнему так считаю.
– Кто бы спорил.
Сестры наконец умолкли. Том плеснул им еще янтарной жидкости, и они молча выпили.
* * *
– Привет, пап, – робко произнес он.
Как непривычно подходить к отцу, лежащему в постели.
(Он и ребенком никогда этого не делал.)
(Родительская спальня всегда была для них запретной территорией. Даже если бы Вирджилу захотелось ее получше рассмотреть, он бы не отважился. Нет!)
(Зато сейчас, будучи взрослым, он может шастать по дому, где ему заблагорассудится, матери до этого нет дела, она работает в саду или находится в другом месте. Сынок, я тебе полностью доверяю.)
(Ей даже не нужно ничего говорить. Это и без слов понятно.)
– Папа, это я, Вирджил.
Чувство неловкости. Язык не ворочается.
В реальной жизни отец и сын никогда не оказывались в такой близости.
В нормальных обстоятельствах Уайти отстранился бы от Вирджила. И Вирджил благоразумно предпочел бы сохранять дистанцию. Все это происходило на подсознательном уровне. (Какое минимальное расстояние? Двенадцать дюймов? Двадцать?) Никаких рукопожатий, никаких объятий.