Герцога Зара трясло как в лихорадке. Слёзы ярости застилали его глаза, когда Артус доложил, что в замаскированных рвах осталось не меньше пяти-семи тысяч кавалеристов.
– Пехота – вперёд! Раздавите этих тварей! И заберите живых с поля! – заорал маршал, забывая то, чему его учили наставники – ярость плохой советчик. Особенно в битве с неизвестным врагом.
Панцирная пехота после сигнала горниста пошла вперёд. Тридцать тысяч отборных бойцов, на протяжении многих лет собираемых и экипируемых торнийской короной и герцогскими домами. Все в отличных доспехах, в шлемах и с тяжёлыми мечами-полуторниками. Десять корпусов по три тысячи каждый. Только панцирники, в отличие от конницы, уже не бежали вперёд. Да и доспехи вряд ли позволили бы им это делать долгое время. Даже тренированные латники после пары сотен метров бега просто свалились бы от усталости. Вот пехотинцы подошли ко рвам, и часть из них стала вытаскивать орущих кавалеристов, а часть пыталась аккуратно пробраться по трупам людей и лошадей вперёд. Им это удалось, и герцог со вспыхнувшей радостью увидел, как вначале один корпус, а затем второй, третий, пятый, пусть и теряя во рвах упавших, поскользнувшихся людей, всё же прошли страшную преграду. Но не успели они пройти и ста метров, как поле под латниками вдруг вспучилось, содрогнулось, и стало выбрасывать из себя страшные осколки вперемешку с огнём. Грохот от этих разрывов долетел и до герцога, стоящего на возвышении. Земля, казалось, ожила, и вздрагивала под ногами герцога, будто от ужаса перед творящимся на передовой адом. Но эта дрожь была слабым эхом взрывов, раздающихся в самой гуще панцирной пехоты. И Зар смотрел вперёд и вниз, где гибли отборные войска. Гибли страшно, сотнями. Тысячами. И от страшной, непонятной и неодолимой силы их не спасали ни панцири, ни шлемы, ни щиты. Буквально за несколько секунд от пяти корпусов остались лишь жалкие ошмётки растерянных, истерзанных и безумных от ужаса людей, бегущих назад, бросающих оружие, и на ходу сдирающих с себя шлемы и доспехи. Пять корпусов, не успевших перебраться через траншею, развернулись не дожидаясь приказа, и спешно отступали, бросая раненых кавалеристов под ноги ополоумевших людей. Так торнийская армия лишилась почти пятнадцати тысяч своей отборной пехоты. В итоге, даже не добравшись до врага, Зар лишился более двадцати тысяч лучших бойцов – цвет армии. И рисковать оставшимися герцог уже не стал. Скрипнув зубами, маршал скомандовал укрепиться на позициях и подозвал главного мага:
– Вы сможете сделать хоть что-то?