Вроде, всё шло именно так, как и планировал Геннадий – их приняли, оказали помощь, предоставили убежище (дом Лехтоненов примостился на окраине деревушки, и в светлое время суток гости не показывались на улице), кормили – сытно, обильно. А что хозяйка неприветлива и хозяин, старый Юха-Пекка лишнего слова не скажет – так ведь финны русских всегда недолюбливали… И всё же, Геннадий никак не мог избавиться от подозрений. На третью ночь он, дождавшись, когда в доме погасят свет (гостей устроили на сеновале, на шерстяных одеялах), незаметно выбрался наружу и притаился в тени, за крыльцом.
Ждать пришлось недолго, около четверти часа. Потом входная дверь жалобно скрипнула, и на крыльцо вышел Юха-Пекка. Присел на верхнюю ступеньку, раскурил трубку, такую де тёмную и корявую, как его пальцы – и принялся пускать голубоватые кольца дыма, хорошо различимые в падающем из дверного проёма свете.
Дробно застучали башмаки, и из дома выскочил младший Лехтонен. рыбак заговорил – Рейо через слово кивал и поддакивал отцу.
Геннадий знал по-фински от силы, десяток фраз, в том числе и «поммиконеет» – «бомбисты, бунтовщики». Слова же «полиция» и «русские» в переводе не нуждались. Кивнув в последний раз, мальчишка скатился с крыльца и припустил через село к дороге, ведущей к ближайшему, всего в двух верстах городишке, где – Геннадию это было известно – находился полицейский участок. Отец проводил сына взглядом, выколотил о ступеньку погасшую трубку, с кряхтением встал и ушёл в дом. Геннадий, только того и дожидавшийся, обежал здание с противоположной стороны, так, чтобы не попасть в сноп света из окна – и огородами, кинулся наперехват.
Он нагнал мальчишку за околицей, крался за ним шагов двести, пока оба не миновали небольшую рощицу – и только тогда окликнул. Рейо повернулся и не успел даже испугаться – последний раз в своей недолгой жизни. «Вальтер» тихо кашлянул – раз, другой – и мальчик ничком, не издав ни звука, повалился в пыль. Геннадий подхватил обмякшее тело под мышки, оттащил в придорожные заросли и там старательно завалил ветками. Постоял немного – не видел ли кто? – и, снова огородами вернулся к дому Лехтоненов. Но сперва заглянул в амбар, где на расстеленных поверх кучи соломы одеялах досматривал третий сон его спутник.
– Вставай! – он бесцеремонно ткнул Виктора в бок. Тот проснулся сразу, сел и принялся протирать глаза.
– Ген, ты? Что случилось? Темно ещё, дай поспать…
– Заткнись!! – прошипел он сквозь зубы. – Сейчас ты встаёшь, одеваешься и тихо – тихо, понял? – идёшь за мной. И тетради свои прихвати, мы сюда больше не вернёмся.