Разговор крутился вокруг сугубо женской темы. Алиса увлечённо расспрашивала супругу Никонова об её «межвременном» коммерческом предприятии. Ольга со смехом припоминала свои первые визиты в лавки модисток на Кузнецком Мосту и удивление, охватывавшее хозяек при виде предлагаемых к реализации товаров. Потом они перескочили на парижский модный дом «Вероника». «Знаете, милочка, пока действовали порталы, я и горя не знала – всё, что нужно и для меня и для младенца, доставляли с той стороны. А потом – как обрезало, и если бы не парижская продукция «Вероники», пришлось бы обходиться местным бельём. Вы же видели что это за кошмар и понимаете меня…» Алиса ахала и охала, демонстрируя сочувствие.
– Нет, ты мне скажи: отчего ваш драгоценный барон такой упёртый?
Шурик, раскрасневшийся, благоухающий вишнёвой наливкой, нависал надо мной, словно приснопамятный волжский утёс.
– Во-первых, он не мой. – я похлопал по соседнему стулу. – Да ты присаживайся, в ногах правды нет, так, кажется, тут говорят? А во-вторых: чего вы с бароном опять не поделили?
Мог бы и не спрашивать: отлично знаю, что Шурик с дядей Юлей засыпали Корфа просьбами о встрече с Виктором! Персонаж, что и говорить, прелюбопытный: грамотный специалист-айтишник, доверенный, незаменимый член радикальной группы Войтюка. Схваченный жандармами во время мартовского неудачного покушения на императора, он сделал правильный выбор, согласившись сотрудничать с Д.О.П. ом. Именно записи Виктора помогли нам отыскать путь к подземному порталу в Москве двадцать первого века – и в них же содержался теоретические выкладки касательно физики «червоточин». О них-то и рвались побеседовать дядя Юля с Шуриком – а Корф пока что успешно отбивается от их наскоков, всячески оттягивает встречу, ссылаясь на крайнюю занятость «подневольного» сотрудника.
Шурик принялся сбивчиво излагать претензии к руководителю Д.О.П. а, а я гадал: почему барон препятствует их знакомству? Не хочет, чтобы дядя Юля в свою очередь отвлекался на проблемы порталов-червоточин – важные, разумеется, но до возвращения экспедиции Семёнова обречённые оставаться в области чистой теории? Или им движут иные соображения, мне неизвестные?
Я слушал Шурика, вежливо кивал, время от времени вставляя реплики, демонстрирующие согласие, а сам прикидывал, как бы поделикатнее свернуть разговор. В голове шумело – вишнёвая наливка оказалась неожиданно коварной. О делах говорить не хотелось, и лишь напоследок мелькнула мысль, что мешало бы и мне пообщаться с Виктором – не исключено, что это поможет поискам сбежавшего Войтюка. Решено: надо подкинуть эту мысль Яше, и уж пусть он добивается разрешения у Корфа. А мы – люди маленькие, что скажут, то и будем делать…