Геннадий едва не заскрежетал зубами. Он чувствовал, как его, от макушки до кончиков пальцев ног переполняет холодная ярость.
«…тупица, дегенерат! Что он может понимать? Но и Стрейкер хорош: мог бы предусмотреть, что его эмиссару придётся однажды иметь дело с чем-то связанным с порталами-червоточинами, пришельцами из будущего и прочей заумью. Поведай он вовремя Дробязгину хотя бы самые общие моменты – не пришлось бы его уговаривать сейчас. Не поверит, как ни старайся, да и времени в обрез…»
Виктор переводил ошеломлённый взгляд с одного незваного гостя на другого. Увидев Геннадия, ворвавшегося в его «узилище» с пистолетом наизготовку, он сперва решил, что это галлюцинация. Но после первых же слов, сказанных его бывшим вожаком, осознал, что всё это происходит на самом деле. И заговорил, торопливо, сбивчиво, стараясь успеть рассказать о поразительном открытии, на пороге которого он стоял накануне мартовского разгрома, и которое – и в этом нет ни малейших сомнений! – позволило бы полностью овладеть порталами-червоточинами. Пребывая в жалком статусе пленника, вынужденного работать на ненавистную Д.О.П. овскую «шарашку», он запрещал себе даже думать о продолжении исследований – не хватало того, чтобы их враги завладели его тайной! Но теперь-то, когда Геннадий его освободит, он сможет довести свою работу до конца. И залогом тому вот эти тетради с материалами исследований, каким-то чудом вернувшиеся к нему буквально только что, за считанные минуты до появления спасителей…
– Повторяю для тех, кто в танке…
Геннадий уже не выбирал выражений. Больше всего хотелось прямо сейчас, на этом самом месте пристрелить упрямого кретина-куратора. Благо особой необходимости в нём больше не было, поскольку сведения касательно запланированного бегства из столицы лежала у него в кармане.
Господин Анцыферов является носителем бесценной информации, и мы не имеем права рисковать его жизнью. Сейчас мы выйдем из здания и вы, сударь, сделаете всё, чтобы переправить его в Европу вместе со мной. Иначе, даю слово, я самолично вас пристрелю!
– Я вам приказываю… – снова начал «куратор», и тут в коридоре один за другим ударили два пистолетных выстрела.
Виктор испуганно попятился. Геннадий глазами указал ему на драгоценные тетради, стопкой сложенные на столе, а сам двинулся к двери «Вальтером» наизготовку. Но студент опередил его: выскочил в коридор, вскидывая свой револьвер – и упал, получив в грудь одну за другой две пули. Геннадий отпрянул назад. Дробязгин стоял по другую сторону двери, и «бульдог» ходил ходуном в его ладони.