Двое мужчин стояли на пирсе Купеческой гавани, неподалёку от пришвартованного «Маастрихта». Корф едва успел распорядиться насчёт багажа, когда на пирс выкатилась пролётка, из которой торопливо выбирался его доверенный помощник.
– Жалость тут ни при чём. – ответил барон. – Если вы не успели заметить – потомки куда быстрее нас приспосабливаются к любому изменению обстановки. К тому же мне и не требуется, чтобы она там осваивалась. Скорее уж, нужен свежий, непредвзятый взгляд.
– Свежий женский взгляд… – уточнил Яша, не удержавшись на этот раз от сарказма.
– Именно так, женский! – барон сделал вид, что рассержен. – Или вы, Яков Моисеевич, намерены взять на себя труд освещать в российской печати конкурс красоты, устраиваемый известной особой? Могу представить, что вы там понапишете…
– Зря вы так, Евгений Петрович… – Яша, в свою очередь, притворился, будто слова патрона его задели. – К вашему сведению, я уже присылал очерк о модном доме «Вероника в московский дамский журнал, так редактор был в совершеннейшем восторге и просил ещё.
– Вот с ним и договаривайтесь, а мне ваши писульки ни к чему. – отмахнулся барон. – Во всяком случае – на эту тему. А если серьёзно – то Клеймёнова знает, кто вы и вряд ли станет откровенничать. А вот мадмуазель Алиса вполне может на это рассчитывать – всё же, из одного с ней времени и даже города. Жаль, что они не были знакомы там, у себя…
– Зато супруга Капитана Никонова её знала, и довольно близко. – заметил Яша. – Обе состояли в группе Войтюка – пока не одумались, разумеется.
– Берётесь уговорить Ольгу Дмитриевну оставить мужа и ребёнка ради наших игрищ? – осведомился Корф. – Вот и я не стану даже пробовать. А что наши дамы незнакомы – оно, может, и к лучшему. Пусть Алиса Николаевна присмотрится к Веронике, а уж потом решит – открываться ей, или нет. А, кроме того…
Корф сделал паузу.
– Вы, Яков, не допускаете, что мадмуазель Фролова интересна мне из соображений… иного рода? Как женщина?
Яша не ответил – столь откровенное заявление крыть было нечем.
Между прочим, Яков Моисеевич, откровенность за откровенность – как вы-то намерены устроить ваши отношения с той милой особой из московского отделения? Как, бишь, её – Наталья Григорьевна?
– Георгиевна. – Яша испытующе глянул на барона. – Что это вы, Евгений Петрович, заинтересовались моей личной жизнью?
– Ошибаетесь, Яков Моисеевич! Как говорят североамериканцы: «ничего личного, только бизнес». Упомянутая особа занимает весьма важный в вашей структуре пост – и при том влюблена в вас, как кошка. Вы же не торопитесь упорядочить эти отношения, и это не может меня не беспокоить, как ваше непосредственное начальство. Знаете ли, отвергнутые и обделённые вниманием дамы способны порой на самые непредсказуемые выходки!