Капитан Шельмягин и лейтенант Воробьев ерзали на стульях в кабинете полковника Ведмедятникова. Над полковником довлел злой рок в лице майора Пронина, стиль работы которого полковник не столько уважал, сколько недолюбливал. Недопонимал он и лейтенанта Воробьева, старавшегося во всем копировать майора — плоть до привычки в трудные минуты многозначительно покрякивать.
— Товарищи, — сказал полковник, — как известно, положение непростое. Вчера я получил взбучку на ковре у майора Пронина…
Ведмедятников осекся, хотел было почесать за ухом «гыпсовой кыски» (как он именовал бюст бородато-усатого Карла Маркса), но, передумав, продолжил:
— Не вам объяснять, что майор Пронин в нашем деле является собирательным образом товарища, пришедшего из высокохудожественных криминалистических произведений, значит, дело не в его звании, а в занимаемой должности. Если следовать логике товарища Пронина, то шпион давным-давно в наших руках. Однако если следовать логике фактов, которые, как известно, вещь, да к тому же еще и упрямая, то шпиона в наших руках нет. Положение осложняется и тем, что, я дословно цитирую товарища Пронина: «…враг сильно и коварно подкован. Но мы должны быть подкованы еще сильнее, коварней и, я не боюсь этого слова, хорошо. Мы помним, как агент 6407 беспардонно запустил пятерню в ротовое отверстие агронома села Крысиное, известно также, что затем он переехал в город, убрал пенсионера Боцманова, и убрал, я не боюсь этого слова, хорошо. Наконец, он вырвался из-под больничной негласной опеки рыбнадзора, подвизался вместе с чернокожим приятелем в саудовском стриптоматическом варьете, присвоил себе право выступать от имени доисторического человека, ввел в заблуждение массовика Кука с затейником женского пола, и ввел, я не боюсь этого слова, хорошо. Сейчас враг скрывается в посольстве могучей державы, откуда (по нашим данным) гримасничает, строит нам морды и делает это с серьезными намерениями».
Процитировав майора Пронина, Ведмедятников добавил:
— А ты, лейтенант, переоценил свои рыболовецкие способности — за гримасами каракатицы не разглядел мурло шпиона.
Шельмягин, не выдержав, рассмеялся.
— Между прочим, капитан, ты сам позволял расслабляться нашим «слесарям» в туалете у Хмыря — и к чему нас это привело? К тому, что мы по сей день тянем-потянем ус гражданина Боцманова, и все безрезультатно.
— «Слесаря» нам погоду все равно бы не сделали, товарищ полковник. Не тот уровень.
— Ага! — сказал Ведмедятников. — Что доступно кесарю, недоступно слесарю, так что ли? Нет, друзья, в таком случае, у нас дело дальше каракатиц не пойдет. Отсебятина — дочь шапкозакидательства, как говаривал еще мой прадед, подневольный шапкозакидатель Саввы Морозова. Ну, это к слову. А теперь о главном…