Виктор сел рядом с шофером. Машина развернулась и исчезла.
6
Обыски на квартирах у Кузи и у чистильщика сапог подтвердили всё, о чем рассказывал. Шурик. У них нашли много краденых камер. У Кузи они были еще целые, а у чистильщика — разрезанные и приготовленные к превращению в большие галоши.
Кузя во всем сознался. А чистильщик долго еще отпирался, божился, размазывал по лицу слезы, бил себя в грудь. Но это ему не помогло. Обоих судили и отправили в тюрьму.
Мальчишки, которых преступники вовлекли в свою шайку, за это время не раз побывали в кабинете у Виктора. Они уже не боялись Кузи. Они смело изобличали его. Они ничего не скрывали и горько раскаивались в своих поступках. Виктор не стал их строго наказывать. Он по опыту знал, что если вовремя убрать вожаков, то дурная компания распадется и малолетние нарушители закона могут снова стать хорошими, честными ребятами.
Виктор только побеседовал с родителями, пристыдил их и взял с них слово, что они будут зорко следить за поведением своих сыновей.
Родителей Шурика Виктор не вызывал. Он помнил, что у Елены Николаевны больное сердце, и не хотел ее расстраивать. К тому же он заключил с Шуриком договор, в силу которого оба крепко поверили. Произошло это так.
Шурик сидел перед столом Виктора и молчал. Разговор между ними был окончен. Виктор дописывал какую-то бумагу. Шурик понимал, что ему пора уходить, но никак не мог подняться со стула. Наконец он набрался храбрости и сказал:
— Дядя Витя… Можно мне вас о чем-то попросить?
— О чем-то?.. Проси.
— Возьмите меня к себе в помощники.
— Помощником? — удивился Виктор. — Тебя?
— Дядя Витя, — горячо заговорил Шурик, — я смогу, честное пионерское! Вот увидите! Я тоже хочу с преступниками бороться. Мы с вами всех воров выловим и хулиганов. Ладно, дядя Витя?
— Постой постой, — прервал его Виктор. — Давай разберемся, годишься ты в помощники или нет. Для того чтобы с преступниками бороться, нужно, во-первых, быть смелее, чем они. Верно?
— Так я…
— Погоди. Кузя был трус. Все воры трусливы. Потому что действуют они тайком, всех боятся, вечно за свою шкуру дрожат. А ты оказался еще трусливей Кузи. Испугался его и делал всё, что он приказывал. Было такое?
Уши Шурика покраснели и торчали, как два фонарика.
— Ты слыхал наверно, — продолжал Виктор, — что для мужчины нет ничего позорней трусливости.
— Я никогда трусить не буду, — вскрикнул Шурик. — Честное!
— А я и не говорю, что ты всю жизнь трусом будешь. Но чтобы смелым стать, одного желания мало. Нужно воспитать в себе смелость. А для этого нужно прежде всего укрепить в себе силу воли. Слышал ты о силе воли? Можешь объяснить мне, что это значит?