сезон.
— Так то был ланкаширский Бери, а это Бери в Сент-Эдмундсе, верно, Альберт?
— Да, — ответил Кампьен, стараясь придать голосу извинительные нотки. — Мы живем в таком захолустье.
— Захолустье захолустьем, но законы мой племянник знает не хуже лондонских судей, — вдохновенно сочиняла Рене. — Садись, лапушка, за стол. Ты, конечно, голодный? Сейчас найдем чего-нибудь. Мы здесь весь день мечемся как угорелые. Но могу побиться об заклад, что жизнь никогда не положит меня на обе лопатки. Миссис Ла-ав!
Последние слова, выкрикнутые нараспев, остались без ответа, и Кампьен, воспользовавшись мгновенным затишьем, поспешил сообщить, что сыт.
Рене опять похлопала его по плечу, изо всех сил изображая бурную радость.
— Да садись же! Выпей хоть пива с Кларри. А я пойду приготовлю тебе постель. Миссис Лав! Остальная компания вот-вот явится, капитан во всяком случае. Он сегодня где-то обедает, не сомневаюсь, со своей старой пассией. И сразу пойдет к себе. Не любит сидеть на кухне. Услышишь — хлопнула дверь, так и знай, это он. А потом, мальчики, я попрошу вас помочь мне отнести подносы. Миссис Лав!
Кларри мягко опустил ноги на циновку.
— Пойду поищу ее, — сказал он. — А что Клайти? Час поздний, пора бы ей быть дома.
— Клайти? — Рене взглянула на часы. — Четверть двенадцатого. Давно пора. Будь она моя дочь, я бы уже беспокоилась. По правде сказать, Альберт, не люблю девственниц. Только и делай, что гляди в оба, кабы чего не случилось. И прошу тебя, Кларри, пожалуйста, не сплетничай. Терпеть этого не могу.
— Если я что и скажу этой склянке с нюхательной солью, так, уж во всяком случае, не о племяннице, — отшутился он, но лицо его явно выражало озабоченность.
На короткий миг, пока он стоял у двери, в его непонятного цвета глазах мелькнули растерянность и тревога.
— Это все нервы, но он еще найдет работу, — сказала Рене, выждав, когда захлопнется дверь. Можно было подумать, она защищает Кларри от Кампьена, точно тот нуждался в защите. — Я видела в провинции актеров гораздо хуже Кларри. Гораздо! — И тут же на одном дыхании перешла к тому, что ее мучало.
— Скажите мне, мистер Кампьен, правда, что будут разрывать и другую могилу?
— Честное слово, не знаю, тетушка. Да не волнуйтесь вы так. — Кампьен поглядел на хозяйку с глубоким сочувствием. — Он ведь вам не родственник.
Она выглядела сейчас маленькой и старой. На щеках и носу проступила тонкая сетка красных прожилок.
— Мне все это не нравится, — тихо сказала она. — Яда я не боюсь. Все продукты у меня под замком, глаз с них не спускаю, пока все не съедят. Пиво пейте спокойно, оно не отравлено. Его только что принесла старая служанка, и мы с Кларри вместе его открыли.