— Для кого для них?
— Для этого семейства Палиядов. Разрази меня гром, ведь вы не думаете, что Рене, или я, или капитан, что кто-то из нас троих балуется химией? Знаете что, о таких, как мы, королева сказала: «Мозги есть, да инициативы нет». Мы из одной команды. С нами все в порядке. Мы знаем друг друга не один десяток лет. Это, конечно, все они, Палияды… Их рук дело. Но пиво для них недоступно. Да выпейте же, мы с Рене вместе открыли эту бутылку!
Поскольку на карту была поставлена честь, Кампьен осушил стакан с черным пивом, которое терпеть не мог.
— Думается мне, отравитель вряд ли будет действовать методом проб и ошибок, — неуверенно начал он. — К тому же и фактов почти никаких. Два месяца назад умерла одна старая дама, и полиция почему-то вдруг решила ее выкопать. Результатов анализа нет. Дело не возбуждено. По-моему, нет пока никаких оснований считать, что в доме действует отравитель. Ведь до эксгумации никто не боялся, что еда отравлена.
— Мой дорогой друг, — Кларри поставил стакан на стол. — Не хочу вас обидеть, но вы юрист и многое видите не в том свете, в каком видим мы, простые смертные. Я ни капли не сомневаюсь, что всем в доме грозит опасность! Один из нас убийца, а никто пока еще не повешен, значит, надо быть начеку. Ведь есть еще старший брат, он тоже недавно умер.
Кларри взмахнул мужской, жилистой, с накрашенными ногтями рукой, как дирижер палочкой.
— Он умер в марте. Полиция хочет и его выкопать, это понятно. Я первый буду протестовать, если они передумают.
Кампьен не был уверен, что улавливает ход мысли собеседника, но уверенность его в своей правоте была очевидна. Не встречая возражений, Кларри горячо продолжал:
— Вот увидите, он окажется начинен ядом по маковку. Я абсолютно уверен, эти божьи одуванчики в сговоре. Вот познакомитесь с ними, будете того же мнения.
Кампьен заерзал на стуле. Ему уже несколько прискучил этот разговор.
— Мне представляется, что все Палиноды большие чудаки.
Чудаки? — Кларри взглянул на Кампьена и встал.
Лицо его почему-то приняло оскорбленное выражение.
— Ну нет, я бы их не назвал чудаками. У всех у них шляпы восьмого размера, головастые, одним словом. Чудаки! Разве только «чудак» означает «семи пядей во лбу», тогда я согласен. Их отец был профессор, почти гений. — Подождав, пока Кампьен намотает услышанное на ус, он продолжал: — Старая мисс Руфь, которую укокошили, явно до них не дотягивала. По-моему, даже была немного не в себе. Забывала свое имя, являлась в гостиную со своей тарелкой. И еще, ей почему-то иногда казалось, что она невидимка. В конце концов ближайшие родственники — это моя версия — сговорились и… прикончили ее, — он сделал рукой выразительный жест и закончил: — Она была просто не в состоянии подняться до их уровня.