— О чем это ты? — Кампьен присел на краешек стола.
— Прекрасно! Еще один начальник выискался. Не слушает, а потом переспрашивает. — Лагг не мог сдержать презрительной улыбки. — А они многое там потеряли на этом острове, вот был бы губернатор! Ему говоришь, а у него в одно ухо влетает, в другое вылетает. Я видел Беллу Макгрейв, вот кого. А вы никак не можете понять.
— Беллу Макгрейв? — тупо повторил Кампьен, но где-то в глубине памяти зашевелился далекий образ, и он поднял брови. — Ах, да… Полицейский суд, маленький грязный зал… Прекрасно помню. Опрятная, миниатюрная женщина с лицом девочки.
— Теперь двух девочек, — лаконично уточнил Лагг. — Но это она, никакого сомнения. Черная вуаль. Под ней — что-то пухло-воздушное, ласковые глаза, полные лицемерия. Помните, чем она занималась?
Кампьен секунду внимательно смотрел на него.
— Помню. Специальностью ее была смерть, — наконец сказал он.
— Вот именно, в коммерческом смысле. — Черные глаза Лагга заблестели, так живо встало перед ним прошлое. — Она ходила тогда по домам с дешевыми Библиями. Прочитает в газете сообщение о похоронах и идет по указанному адресу. «Что, неужели умер?» — Лагг довольно точно передразнил фальшивое соболезнование. — «О-о, я очень сожалею. И для меня это большая утрата. Почивший заказал мне Библию. Вот они у меня тут, за ним небольшой должок, всего пятнадцать шиллингов». Родные покойного, конечно, скорее платить, только бы от нее избавиться. Получали Библию, красная цена которой девять пенсов. Помните, шеф? Но, кажется, была и еще статья?
— Да, была. За ней водились еще кой-какие грешки. Не она ли была безутешной вдовой в том мошенничестве со страховыми полисами? Какая узкая направленность. Не любила разбрасываться.
— Да, это она. Значит, вы ее вспомнили. Может, теперь уделите больше внимания моим словам. Так вот, она снова вынырнула, и не где-нибудь, а на Эйпрон-стрит. Я ее только что видел. Она посмотрела на меня — взгляд совсем не изменился, — но не узнала.
— Где это было?
— В аптеке. Я же сказал вам. — Лагг начал терять терпение. — Я зашел туда что-нибудь купить — голова разламывалась после вчерашнего угощения. Говорю со старым «парегориком»[10], тут она и входит. Он посмотрел на нее, она на него и шмыг на заднюю половину.
— В самом деле очень странно.
— А я что вам говорю. — Толстяк весь колыхался от возмущения. — О чем вы мечтаете, о Рождестве? Простите, шеф, это выше моего понимания. Но я тоже согласен. Очень странно!
— Чрезвычайно. Между прочим, я говорил сегодня с твоим старым приятелем. Тоса помнишь?