Непроизвольно рёк кокет кокету,
На фоне лесосна карандашим:
«Как радужно небесному паркету!
Вчера поля кувшинок хороши!»
«Позавчера мы сена нахлопочем –
Лужей-сияй, дождивый лесосной!»
…И как Искрипта вдруг заправомочит
Прыг-скоками блескучих тамагочи!
И рай-сарай, и посвист босоной!
Но вот затихла чушь позавчерая,
Устыли гомыши серебряка…
Отдай мои три сорок, баба Рая,
Пока щенки валяют дурака!
Пока на пузе жарится экватор,
Пока, образован и домосед,
Заезжий тарахтист и грезонатор,
Ведут, облокотясь на трансформатор,
тишайшую из всех безумбесед.
Я тоже был веселым и беспечным,
Улыбчивее солнца лопоух…
Но надо мной простёр граненый венчик
Кувшиноград, и порох мой прорух.
И много с чем нельзя вести коммерций,
И взор магнитит ржавая петля
Оконная… Мы старимся, Проперций!
Ужо пущай младые скриптомерцы
Пьют солнечную водку из нуля.
Но вот и час принять озонну ванну…
Ни здра ни до свида базар кряхтит –
Пеняет домосед образовану,
В груди у тарахтиста тарахтит.
И так светло в начале мимоэры,
что в небесах любовь моя плывёт…
Резвятся только лучшие химеры,
И дремлют пожилые пионеры –
Лишь сердце барабанит на восход…
Так пусть и вам, хоть завтра на галеры,
На полный миг всегда хватает веры,
Как этот день — день высшей скриптомеры –
И я провел без горя и забот.