Все молчали. Вдруг стало слышно мерное тиканье стенных часов из другой комнаты.
— Или, например, здравые мысли, афоризмы, кристаллы мудрости! Откуда бы они ни дошли до нас — но однажды, посреди мусорной кучи жизни, посреди пыльно-кирпичного авиабомбного развала на месте веры, надежды, любви, посреди скорби и стенаний или, напротив, привычной безнадёжности, — блеснёт тусклый стёртый пятак! Или просто весёлая крупинка соли, упрямо выступившей в свой безнадёжно-кристаллический поход и улыбнувшаяся солнцу! И какая-нибудь стремительная пущеногая букашка, и на диво целеустремлённая муха, и настырно ищущий в разбитой стене неведомую щель долговязый комар, и комариная пляска теней, и вопросительное рыжее ухо наивно затаившейся кошки, и недоверчивый вороний глаз и карк с ветки над тепло-шершавым щелястым забором, и упоительно-молодой березовый-липовый-тополиный-не-знаю-какой шелест в лучезарности над головой! Ведь это всё даром — на, не жалко! Вздохни, распрямись, человек, жизнь всё ещё вокруг тебя, а ты в ней, не ушёл совсем, не захлопнул наглухо дверь! И если ещё есть те, кого ты любишь, улыбнись им, протяни им свое сердце — чем меньше его ударов всем вам остается, тем нужнее, драгоценнее этот дар…
Вот что я всегда вспоминаю, когда натыкаюсь на мысли мудрых, о чём бы они ни были. Оказывается, человек тоже может сиять и проницать чудовищный мрак вечности — о, как я чувствую эту безумную, бесчеловечную толщу небытия до и после меня, до и после слабой искорки жизни, которая тем не менее озаряла для меня вселенную! Постойте, о чём это я? — спохватился Квазид, увидев недоумение на лицах слушателей.
— Ты… ты что-то парил про кристаллы мудрости, — неуверенно оглянувшись на друзей — так ли, мол, понял? — высказался Пончо.
— Ах, да, простите, конечно… Мысль — странная штуковина, знаете ли! — несколько принуждённо засмеялся словомел. — Стоит чуть отпустить вожжи, и она заводит тебя чёрт-те куда! Я-то хотел сказать вот что: иной раз эта замечательная мудрость может принадлежать человеку, о котором ты точно знаешь, что он гад, каких мало! Но разве она становится хуже от этого? Вот, например, послушайте, чем «парит», как ты, пофигист, выражаешься, свою паству Рыбарь, гад несомненный, и несомненно вкладывающий в свои слова какой-то иной смысл! Однако разве это портит их? «Птицы живут-поют, а мы живём-пашем, каждый свое поле. И спрошено будет с каждого: как прилежно ты пахал свое поле? что взросло на нем из пота трудов твоих? какую цену ты заплатил за всходы?» Хорошо излагает, не придерёшься!