Его собеседники сдавали одну позицию за другой и, наконец, уступили ему пальму первенства, предложив стать старшим. Это была пожизненная должность, он мог сохранять ее до самой смерти, тем более что ему нравилось прохаживаться по ровной галерее, в рассеянном зеленоватом сумраке. Время от времени они подкрепляли себя пищей (порции были крошечными), благо на всем пути, на равном удалении друг от друга, стояли корзины с едой. Пить можно было из чаш, выдолбленных в скале, — в них скапливалась чистая влага. К постоянной и умеренной температуре Оливеро давно привык Болезней, даже малейшей хвори, здешние жители не знали. Организм старился крайне медленно, изнашиваясь с той же скоростью, с какой превращалось в камень мертвое тело. Чем ближе подступала смерть, тем все более прекрасным представлялось состояние кристаллизованного совершенства. Жили здесь, по нашим меркам, до очень преклонных лет, и смерть воспринимали философски. Бывало, при обходе пещер отшельников сборщики еды натыкались на застывшую фигуру, склонившуюся над умолкнувшими звонами. Когда такое случалось, они бесстрастно, умело совершали над телом обряд, клали на грудь усопшего его любимый кристалл. Затем извещали служителей усыпальницы, те приходили, выносили тело и опускали его в каменную ванну: отвердевать. Смерть так мало трогала тамошних жителей, что никто не прерывал своих занятий при виде «похоронной» процессии: юноши и девушки продолжали, как ни в чем не бывало, резвиться, артельщики шли по своим делам, мудрецы сосредоточенно спорили… Смерть была не более чем дуновением ветра, перезвоном колокольцев.
И вот настала пора, когда Оливеро почувствовал желание уединиться. Утвердившись в нем, он объявил о своем решении в группе. Коллеги приняли его безропотно, поскольку в мудрости старшего сомневаться не пристало. В общине существовало единственное правило относительно отшельничества: мудрец, выбравший для себя путь затворника, должен вначале предстать перед судьями с просьбой освободить его от должности старшего в группе. Если совет удовлетворит его прошение, то мудрец, пожелавший стать затворником, занимает место по левую руку от судей, тем самым обрекая себя еще на один круг послушничества, а он может оказаться гораздо длиннее, чем пройденный. Но на самом деле вакансии судьи чаще всего не оказывалось на момент представления мудрецом своего прошения: хотя особых привилегий у судей не было, и совет собирался редко, сама должность обладала привлекательностью в глазах любителей высокого положения и власти, а такие в подземном мире тоже были.