Пока мы ехали, я о многом передумал, часто оставаясь наедине со своими мыслями: проводник мой не отличался красноречием, хотя попутчик он был приятный, надежный и преданный. Ему было известно, что у меня какое-то политическое задание, но подробности его совершенно не интересовали. Он питал стойкую ненависть к «испанским грандам», — так здесь называли угнетателей, представителей метрополии, — и по своим убеждениям был скорее радикал, чем идеалист. Он мало что мог сказать о стране, куда мы держали путь, ему случалось бывать в Ронкадоре в качестве проводника или курьера, но подолгу он там не жил. Так что он не мог добавить ничего существенного к информации, полученной мною от дона Грегорио.
Итак, мои знания сводились к следующему. Ронкадор — бывшая испанская колония, одна из самых маленьких. Расположена на высокогорном плато и по величине сравнима с Ирландией. Страна целиком сельская; единственное, что определяет ее экономику и политику — это ее география. Впрочем, этой самобытной страны не существовало бы, если бы не деятельность иезуитов. Еще в начале семнадцатого века они разведали этот плодородный край, учредили там миссию, обратили всех жителей в христианскую веру и приучили к оседлой жизни индейское племя гуарани[42] — прежде туземцы вели в основном кочевой образ жизни, — привили аборигенам основы земледелия и торговли, научили ремеслам: как изготавливать обувь, плотничать, строить дома. Целых сто пятьдесят лет они определяли судьбу ими же созданной общины, и хотя, конечно же, эксплуатировали индейцев во славу своего ордена, все же надо признать: учрежденный ими порядок способствовал общему благу, и не стань их благосостояние предметом зависти суетных мирян, быть бы иезуитам устроителями разумного и истинно христианского уклада, который служил бы примером всему миру. Увы, им показалось мало руководить духовным и экономическим благосостоянием учрежденных ими общин. Они начали добиваться независимости от власти испанской короны, — заметьте, политической независимости (а, по слухам, и независимости от Папы в вопросах богословия). Они настолько далеко зашли, плетя интриги и преувеличивая свою историческую роль, что, в конце концов, король решил изгнать их из своих пределов. План расправы готовился в строжайшем секрете и со всей тщательностью, так что никто и не пикнуть не успел, как в одну ночь по всем испанским колониям гражданские и военные власти арестовали всех до одного иезуитов, отправили их под стражей в Буэнос-Айрес, а оттуда морем в Испанию.
Произошло это за шестьдесят или семьдесят лет до моего появления в Латинской Америке. Полтора века иезуиты правили Ронкадором; правили жестко, индейцев держали в строгом подчинении, но при этом по мере сил обеспечивали стабильность и действенность институтов власти. Когда же иезуитов прогнали, их миссии на местах быстро захирели; индейцы вернулись к кочевому образу жизни, или же — что случалось чаще — попали в руки беспринципных испанских чиновников или авантюристов из Европы. Во главе каждой колонии были поставлены испанский губернатор и три лейтенанта; в каждом городе имелся свой управляющий светскими делами, и были еще два кюре для управления делами духовными. В сущности, это была идеальная система для скрытого воровства и всевозможных подтасовок; уже после подсчитали, что четырех лет с момента изгнания иезуитов хватило, чтоб богатство большинства миссий, исчислявшееся в поголовье скота, лошадей и овец, сократилось более чем вдвое.