Толпа испуганно отпрянула, расступилась. Показались трое, — два солдата вели под конвоем Итурбида. Живой!
Ряды снова сомкнулись, толпа забурлила, пошли расспросы. До меня доносились возбужденные голоса, — в их гвалте тонули все другие звуки.
Вдруг над толпой раздался чистый звук армейского горна, трубящего сбор.
Толпа качнулась на зов и наткнулась на строй вооруженных до зубов солдат, построенных фалангой. С ними генерал на коне. Это генерал Сантос.
— Все по домам! — выкрикнул генерал. — Под страхом смерти — расходитесь! — Толпа подхватила приказ, и он разнесся по всей площади.
Одновременно со стороны собора к южной стороне арены двинулся другой вооруженный отряд. Толпа у диктаторской ложи подалась назад, пропуская взвод. В ложе царила паника: кто-то из офицеров пытался оказать первую помощь смертельно раненому диктатору, кто-то возбужденно комментировал происшедшее. На глазах у изумленных офицеров взвод занял позицию у входа в ложу с ружьями наизготовку, а командир в чине капрала приказал офицерам сдать оружие и под конвоем пройти в казармы.
Офицеры были в полном замешательстве: диктатор убит, путь к отступлению отрезан, им ничего другого не оставалось, как подчиниться приказу. В эту минуту к ним подъехал генерал Сантос.
— Господа, — обратился он к офицерам-испанцам, — от имени народа Ронкадора я принял на себя командование армией республики. Только что на ваших глазах свершился справедливый акт возмездия за длившиеся десятилетиями угнетение и тиранию. Отныне народ в этой стране берет бразды правления в свои руки, руководствуясь принципами свободы и равенства. Отныне и навсегда он свободен от ига военной диктатуры. Господа офицеры, вы арестованы. Вы незамедлительно предстанете перед трибуналом, и ваша участь будет решена по всей справедливости закона, с учетом всех смягчающих обстоятельства.
Офицеры и пикнуть не успели, как по приказу генерала солдаты обступили их и по команде повели строем с площади. Попрятавшиеся было по домам жители изумленно выглядывали из-под навесов своих веранд на их глазах в казармы под конвоем вели тех, кто еще час назад держал их в страхе и подчинении.
Тем временем стража заняла боевые посты на всех важнейших точках. Арена опустела, — на земле осталось лежать только тело диктатора. Генерал Сантос выехал на середину площади и зычно крикнул:
— Отныне народ Ронкадора свободен! Тирании — конец! Да здравствует республика!
Впрочем, ответного «ура!» не последовало: все были слишком оглушены происшедшим. Генерал повернул коня и направился в казармы. Заметив, что я один стою на ступеньках собора, он подал знак следовать за ним.