Наконец один из Костяных Голов, оторвавшись от экрана, сообщил что-то Телиану Пиару. Тот кивнул Казару.
— Подойди сюда, монгол.
На экране ясно виднелась темная полость в гранитном массиве.
— Да, — сказал Казар. — Могила Чингиса. Сегодня великий день.
— Ты прав, это великий день, — согласился Байяр и тут же добавил: — А для чего тебе все это?
— Увидишь.
* * *
Все дальнейшее напоминало колдовство. Место было расчищено, и на землю направлен голубовато-белый луч. От его прикосновения почва плавилась и превращалась в газ. Едва сдерживая охватившее их волнение, Байяр и Казар молча наблюдали за происходящим.
— Никогда не видел таких чудес.
— Это что, а вот будет чудо, когда мы встанем рядом с могилой Хана Чингиса, вдыхая воздух, в котором растворился его дух.
— Я дрожу при одной этой мысли.
— Прежде чем прервется моя жизнь, еще вздрогнет все человечество… и Костяные Головы тоже, — едва слышно добавил Казар.
Байяр кивнул, не сводя глаз с углубляющейся на его глазах ямы.
Наконец последний слой земли был убран, и перед глазами монголов предстала черная зияющая дыра. Ни песка, ни камней, только мрачная пустота. Казар первым шагнул к отверстию.
— Сначала я.
— А я буду вторым, — сказал Байяр.
Дорогу им преградил Телиан Пиар. В его красном глазу светилось любопытство.
— Что вы там ищете?
— Символ моей грядущей власти, — ответил Казар. — То, с помощью чего я добьюсь повиновения от всех, кто живет под Вечным Голубым Небом, — глаза его затуманились.
— Тогда иди, — кивнул Пиар.
Став на край подвала, Казар заглянул вниз. Солнце стояло высоко над головой, но он видел лишь тени и осыпавшуюся землю. Опустившись на колени, монгол еще раз посмотрел в яму, а затем, ухватившись за край обрыва, стал медленно опускаться. Какое-то мгновение он висел на руках, а потом разжал пальцы.
Высота оказалась меньше, чем рассчитывал Казар, но все же он едва устоял на ногах. Потом выпрямился и глубоко вздохнул. В воздухе пахло плесенью, землей, смертью и гнилью. Казар огляделся.
Кругом было темно, косые лучи солнца освещали лишь дальний край ямы. Там лежал скелет лошади, затянутые паутиной кости частично покрывала кожаная сбруя, сквозь густой слой древней нетронутой пыли поблескивало золото.
— Мне нужен свет, — подняв голову, крикнул Казар.
— Это одно из твоих желаний? — спросил Комо Дат.
— Не имеет значения, — ответил Казар, который вовсе не был дураком.
— Я иду! — донесся до него спустя некоторое время голос Байяра.
В следующий миг он тяжело шлепнулся рядом с Казаром, как мешок костей, перекатился на бок и неуклюже поднялся.