— Ты сражаешься с Новым Ханом. Неужели ты надеешься победить с помощью этого штыка, сделанного на китайском заводе?
Бато зарычал, но не отступил. На этот раз он выстрелил.
Пуля скользнула по прикрытому кожаной броней крупу жеребца. Он поднялся на дыбы, но Казар, крепко обхватив Чино ногами, заставил его опуститься. В следующее мгновение сабля Чингисхана доказала, что долгое пребывание вдали от солнечного света не сказалось на ее свойствах, без особого труда отделив голову Бато от туловища.
Подхватив ужасный трофей за волосы, Казар подъехал к Утренней Лани и положил голову с выпученными глазами у ее ног.
— Теперь ты свободна и можешь снова выходить замуж, — просто сказал он.
Женщина пинком отбросила подношение.
— Скорее я сойдусь с пандой!
— Мы едем в Китай. Я возьму тебя с собой и лично устрою этот интересный брак.
— Я не стану твоей женой и не поеду в Китай.
Казар спешился. Глаза его смеялись.
— Тогда поедешь как моя наложница.
Наклонившись к женщине, он ухватил ее за ухо и приподнял. Она дважды успела ударить его по лицу, но на этот раз осторожнее, чтобы не свалить шлем. Казар только усмехнулся.
— Я рад, что ни один из твоих мужей не смог приручить тебя. Такая женщина нужна мне для дальней дороги.
— Лучше бы ты остался мертвым!
— Твои чары все равно подняли бы меня из могилы, — широко улыбнулся Казар.
— Я буду твоей наложницей, но не женой, если ты пощадишь мой род.
— Твои родичи пойдут со мной. Кроме женщин, которые останутся присматривать за стадами и детьми на тот случай, если мы вернемся живыми.
— Ты не сожжешь юрты по злобе?
— Не сожгу юрты по злобе.
— Тогда я стану твоей наложницей.
— Мудрое решение.
Затем, повернувшись к Ариунболду, Казар крикнул так, что слова его пронеслись над мирной долиной.
— Сжечь юрты!
— Ты же обещал не делать этого! — вспыхнула Утренняя Лань.
— Я сказал, что не сожгу юрты по злобе. И я держу свое слово. Их сожгут потому, что моя Золотая Орда пока очень неопытна в разрушении и грабежах.
— Но вы же не станете насиловать женщин?
— Насилия не будет. Но если какие-то женщины отдадут себя моим людям, чтобы не оставаться здесь, то я одобрю их мудрое решение.
— Ты не изменился, Волк.
— Я возродился, — добродушно заметил Казархан. — Смерть стала для меня величайшим событием. После твоей любви.
— Если мне суждено стать твоей наложницей, то ты должен взять меня.
— Я возьму тебя, не бойся.
— Но я не хочу, чтобы ты взял меня в степи, как какую-то кобылу. Мне нужен теплый канг и собственная юрта.
— Мы едем воевать. Погода хорошая. Я не могу обременять себя юртами и другим ненужным имуществом.