— Ты смелый человек, — сказал Казар.
— Я монгол и не боюсь ничего.
— А я боюсь монгола, который ничего не боится.
— Монгол, который ничего не боится, станет верным орудием твоей власти.
— Монгол, который ничего не боится, не боится и своего хана.
— Я боюсь тебя.
— Ты сказал, что не боишься ничего.
— Ничего, кроме тебя, о Хан, — Дурум занервничал.
— Сначала ты говорил по-другому. Чему же я должен верить? Тому, что ты сказал до того, как у тебя на лбу выступил пот, или тому, что ты говоришь теперь, когда смелость покинула тебя, как дерьмо овцу?
— Я дал клятву служить тебе, Казархан.
— Которую и нарушил.
Отвернувшись от Дурума, Казар поднял руку.
— Казните неверного!
На это не потребовалось много времени. Сверкнула сабля, и монгол, чье имя не сохранит история, упал в лужу собственной крови.
Казар обвел взглядом левое крыло.
— Есть другие, кто не боится хана?
Ни руки не поднялось, ни голоса не прозвучало. Монголы опустили головы. Некоторые вздрогнули.
— Далее, я, как не имеющий наследника, хочу видеть человека, который считает себя способным занять мое место в случае, если я паду в битве.
Оба фланга оживились.
— Итак, есть ли среди вас монгол, считающий себя равным мне?
Веселое журчание перешло в глухой рокот.
— Нет?
Все молчали.
— Неужели никто из вас не хочет носить мои доспехи и саблю самого хана Чингиса?
Наконец, после долгих подталкиваний, приглушенных споров и заминок, вперед вышел высокий монгол. На нем был простой черный дель, перепоясанный алым кушаком.
— Как зовут тебя, будущий хан? — спросил Казархан.
— Герел. Из рода ойратов.
— Так ты думаешь, что сможешь занять мое место?
— Если ты падешь в бою, я буду готов сделать это.
— И ты сядешь на моего Чино, когда я упаду с него?
Герел уважительно склонил голову.
— Если ты прикажешь.
— Ты готов сесть на моего коня после моей смерти. Откуда же мне знать, что ты не воткнешь кинжал в мою незащищенную спину, желая ускорить это событие?
Герел напрягся. Открыл рот. Голос его дрогнул.
— Я не желаю ничего, кроме того, что у меня есть.
— Ты поведешь Новую Золотую Орду на поиски добычи и женщин, а говоришь, будто ничего не желаешь?
— У меня нет других желаний, кроме желания верно служить тебе.
— Откуда же мне знать, что я могу доверять тебе в бою? — загремел Казархан. — Откуда мне знать, что когда ты обзаведешься своей юртой, то не станешь собирать верных тебе и злоумышлять против меня?
— До этого часа я был простым пастухом. Теперь я конный монгол, как мои великие предки. И все благодаря тебе. За этот дар я готов положить саму жизнь.
— Твои слова звенят, как серебро. Говори, убеждай меня, чтобы я не опасался за свою жизнь.