Марсианские войны (Арчер, Меррил) - страница 201

В последний миг перед смертью Ли Сянтуна озарило. Слишком поздно, но он все же вспомнил, что предки нынешних монголов были хитры и коварны, а любимым их приемом являлось ложное отступление с целью заманить ничего не подозревающего противника в засаду…

На крыше дома, оставленного нетронутым именно для устройства засады, Казархан отложил в сторону свой лук из бараньего рога и поднялся.

За его спиной пылал северный квартал, в небо взлетели столбы искр, разносивших пожары на другие кварталы. Но Казар не желал ждать. Впереди еще немало кампаний. Глубоко вздохнув, он закричал, перекрывая гул пожара:

— Ариунболд! Веди своих лучников к южному кварталу и поджигай все, что попадется. Китайцев не щади. Очинбал, ты идешь на запад.

— Зачем сжигать, если можно взять добычу? — спросил Очинбал.

— Добычу возьмем в китайских городах.

— Если так, то зачем сжигать монгольские?

— Это ты узнаешь, когда город превратится в груду пепла! — зарычал Казар, утирая пот со лба.

Вся операция заняла совсем немного времени. Ариунболд отправился на юг по главной улице Тысячи Цветов, распугивая встречных китайцев и монголов. Иногда кто-то из всадников пускал горящую стрелу, но в целом дисциплина поддерживалась: стрелы требовались для иных целей.

Казар, снова оседлав Чино, неторопливо ехал по главной улице, посматривая направо и налево. Пожар распространялся быстро, желто-красные жадные языки сначала облизывали очередной дом, аппетит их разгорался, и вот уже несчастное строение поглощалось ненасытным чудовищем.

Кое-где вспыхивали очаги сопротивления. Их подавляли безжалостно, расстреливая людей из автоматов и осыпая стрелами. Вскоре сломленный жестокими разрушениями, обрушившимися на него, городок Пайюнопо утратил волю к борьбе.

— Верно сказал Чингис, — пробормотал себе под нос Казар. — Сопротивление рассыпается под копытами безжалостности.

Слева от него ехал Байяр. Справа Утренняя Лань.

— Зачем все сжигать? — спросил Байяр.

— У него страсть к огню, — сказала Утренняя Лань.

— У меня страсть не к огню, — ответил Казар, — хотя она тоже горит.

— Ты просто ненасытен, — в голосе Утренней Лани звучало не столько недовольство, сколько восхищение.

— Быть ненасытным значит жить, — заметил Байяр, провожая взглядом прячущихся от них женщин.

— Если увидишь подходящую, схвати ее за ухо, — посоветовал Казар. — Так монголы обращаются с пленницами.

— Я завоеватель. Зачем мне брать первую попавшуюся толстушку?

— Потому что восхода солнца ты можешь и не увидеть, — ответил Казар, глядя на Утреннюю Лань.