— Теперь я знаю, что испытывали императоры при приближении монгольских орд, — заметил Шанг.
Майор попытался было что-то ответить, но в последний момент предпочел промолчать, опасаясь, что слова только выдадут его смятение и опозорят перед генералом.
Но оба, не признаваясь в этом друг другу, дрожали. И эта дрожь резонировала с нарастающими колебаниями земли у них под ногами.
Новая Золотая Орда шла на восток, и лица всадников купались в кроваво-красном свете восходящего солнца.
Во главе колонны скакал Казархан, именно его обветренного лица коснулись первые лучи. Глаза Казара горели, как уголья, губы сжались в ровную линию. Рядом с ним покачивались девять бычьих хвостов, которые в последний раз мир видел восемь веков назад, когда Восток был нов и ничто, сотворенное человеком или Богом, не могло помешать монгольской экспансии.
— Чую китайцев, — пробормотал спустя некоторое время Казар.
— Потеют, хотя ночь была прохладная, — заметил Ариунболд, принюхавшись.
— У них есть на то причины. Они потеют, как потели их предки. От Пекина до Багдада нос Чингиса наслаждался этим запахом, принесенным ветром.
— Неплохая мысль — превратить когда-нибудь Багдад в груду мусора.
— У нас еще будет на это время, как только мы закончим свои дела здесь… если, конечно, останемся в живых.
— Рядом с тобой, мой хан, я не думаю о смерти.
Казар молча кивнул. Теперь он придержал жеребца. Вслед за ним и вся колонна перешла на иноходь, но не сразу, а ряд за рядом, так что вся перестройка заняла около двадцати минут. Словно зыбь пробежала по спине дракона, закованного в железо, кожу и разномастные конские гривы и хвосты.
Они упрямо шли вперед, не думая о страхе и не обращая внимания на зеленые вертолеты, вынырнувшие из-за их спин и взметнувшие низко висящую желтую пыль.
— Вертолеты не нападут, — сказал Казар.
— Они получили хороший урок.
— Нет, они не нападут, потому что так им приказано. Если бы задумали атаку, она произошла бы раньше.
— Мудрое замечание.
— Я хан ханов. Все, что я говорю, мудро. Если бы это было не так, я не был бы наследником Чингисхана.
— Это тоже мудрое замечание.
Казархан посмотрел на Ариунболда и сказал:
— Поезжай впереди. Пусть китайцы видят гордый штандарт, при виде которого их предки дрожали и скулили от страха.
— Ай-я! — крикнул он и пришпорил Чино.
Вскоре они достигли вершины холма. Внизу лежала Великая Стена, похожая на сломанную спину дракона, погрузившегося в землю. В проломе виднелись линии танков, торчащие, как зубы в каменной пасти.
— Путь в Китай закрыт, — сказал Ариунболд.